Он снова поднял бокал, покачал его в руке.
– И, нет, я не знаю, что с ними происходят после того, как они сходят на берег окончательно. Но иногда они мне снятся. На своих кораблях. В своих морях.
Эмилия подняла руку, собираясь что-то сказать. Потом опустила. Снова подняла, пытаясь найти слова.
– Вы слишком учено смотрите, – верно угадал капитан. – Я сам не знаю, как это получается! Да и знать не хочу, если честно. Такое чувство, что, если буду слишком много думать над своим даром – утрачу его. Кстати, о разуме – знаете, Эмилия, сколько у меня ни было людей на борту, но никто не догадался, что у меня за команда. Только вы.
– Наверное, никто из них не читал ваши книги, – предположила погодница. – Или не считал, что странности интересны. Или боялся.
– Наверное, – согласился Санти. – Но это еще одна причина, почему я хочу предложить вам бессрочный контракт. Вы отличный маг, вы проницательны, и вы точно справитесь с главной задачей.
– Это какой? – сдвинула брови Эмилия. Она уже была склонна согласиться, но не могла понять, какой еще безумный довод ей выдвинут.
– А вы еще не поняли? – удивился Санти. – Я автор. На борту у меня – мои герои. Но чтобы они точно оживали и держались, всегда нужен еще один человек.
Он наклонился вперед и тепло улыбнулся:
– Мне нужен читатель!
– Через пару дней моря будут нашими!
Толпа радостно взревела, кто-то пальнул в небо из пистолета. Высокий широкоплечий бородач вскинул кулак вверх, громовым голосом перекрывая все другие:
– «Охотники на пиратов» там, а?! А я скажу – пиратская дичь, так-то верней будет!
Забитая людьми площадь сотряслась от хохота.
Ханред, капитан «Черной Волны», знал, как надо заводить пиратов, как говорить то, что они желают услышать. Он не давал обещаний, ни в чем не клялся, и даже не собирался. Лишь разжигал чувства, подогревал нужное настроение, чтобы оно в походе выплеснулось сталью и огнем. А заодно и взвинчивал собственную славу, что таить.
На Латоти, острове пиратов, иначе нельзя. Репутация и слава здесь весили побольше пушек и сабель. Все как в политике далеких империй.
– Удача нам улыбается! – объявил Ханред. – А чтоб она хмурых рож не испугалась – сегодня я угощаю!
От радостного рева чуть не рухнули скалы вокруг города.
Ханред купался в ликовании, впитывал его, и даже не смотрел на края площади. Но двоих слушателей он бы и так вряд ли заметил: те не выделялись, стояли в тени и восторженно кричали вместе со всеми.
Они были похожи: по-нортийски светлокожие, светлоглазые и темноволосые. Мужчина – немного повыше своей спутницы, облачен в жемчужно-серый камзол, лицо скрывала тень широкополой шляпы. Точно такая же шляпа плотно сидела на голове женщины, и солнце играло на мелком бисерном узоре светлого платья; талию перехватывал плетеный пояс, и кинжал с пистолетом на нем выбивались из хрупкого образа.