— Конечно, она постоянно пренебрегает безопасностью, — неприкрытый укор слышался в его голосе, — но лучше ее здесь никого нет по части низших.
Пришлось сделать вид, что виновата. На самом деле символы защиты я получила еще лет в десять, когда стала учиться основам демонологии. Сами символы у меня несмываемы и слегка не в том месте, которое можно было бы показывать — в районе сердца. К тому же лишний раз подтверждать, что я совершенно точно понимаю, что делаю, не собираюсь. Все вплоть до ректора в курсе моей необычной способности закрывать такие порталы и отправлять низших обратно, но для общественности я совершенно не понимаю, как такое происходит и как мой резерв практически не тратиться на такие вот выходки.
— Неужели об этой студентке Вы говорили? — Александр не скрывал своего гнева в голосе и даже заставлял испытывать ледяной страх.
— Да, это — Кэсси, — беззаботно ответил ректор, как будто это он тут подчиненный. — Кэсси, можешь быть свободна, дальше мы сами.
Ректор отступил на полшага и показал рукой на дверь, мне ничего не оставалось, как подчиниться.
Насколько бы сильным не был Александр Сандрес — уничтожить этого низшего ему не под силу, а значит все будет с Саймоном в порядке. На вид низший конечно изображает эдакого развязного и слабого, но сильнее большинства, а на зов приходит не из-за подпитки — чтобы развлечься.
Однако меня это не касается, я только изгоняю их обратно. Точнее изгоняла, пока не появился новый декан. Кто бы мог подумать, что я его встречу в таком виде в своей академии, мою первую влюбленность и мое первое предательство. Сколько бы я не убеждала себя, смотря на его изображение в очередной возносительной статье о нем и его отделе, и убеждая себя, что все нормально — нет, не нормально. Злость и обида на этого эгоистичного индивида не испарилась. Так и тянет провернуть какую-нибудь подлянку, опозорить перед всеми в этом учебном заведении.
«Леди так себя не ведут», — сказала бы моя мама и укоризненно покачала головой. «Да, именно так и поступают с врагами, действуй, моя карамелька», — поддержал бы меня папа в тайне от мамы и даже бы помог провернуть что-то эдакое. Карамелькой постоянно звал гладил по каштановым длинным волосам, карие глаза только подтверждали мое прозвище. Папа бы трепал меня по волосам, приговаривая, насколько я смышленая в подлянках. Так бы и было, если бы они были живы и здоровы.
— Стив, — заметила у своей двери в комнату рыжую макушку.
— Где Эль ты не знаешь? Ее не было на приветствии, она вообще приехала? — заметил меня друг-боевик и тут же засыпал вопросами.