– Сюда его! – немедленно поддержали остальные.
Из кухонного коридора немедля привели Ольфа, одетого в этот раз в шутовские штаны и раздвоенный, с бубенцами колпак.
– Спой нам, как вчера, Ольф, – милостиво разрешил маркграф.
Ольф, не ломаясь, затянул песню, и Ника вздрогнула, узнав если не голос, то все Виталины интонации. Очень дико среди замшелых камней старого замка, звучали слова под странный напев:
– Между нами тает лёт, пусть теперь нас никто не найдёт…
Ника кинула взгляд на мадам Мелиссу и вздрогнула вторично, поразившись той натянутой позе, в которой застыла мадам, окаменело слушая песню Ольфа.
Не успел он закончить свою песню, как сидящие за столом, до этого лишь одинокими междометиями прерывавшие пение, с восторгом застучали по столу кулаками и кружками. Песня понравилась.
– Ещё её спой! – одобрительно глядя на Ольфа, кивнул маркграф.
– Я могу и другие, у меня ещё есть... – оживая в лучах популярности, заискивающе предложил тот.
– Эту, – отрезал маркграф.
Ольф ещё раз восемь исполнил песню – к радости начавшим запоминать слова и подпевать участникам застолья.
Наконец, внесли жареную целиком на вертеле свинью, и внимание всех переключилось на горячее.
Маркграф, отерев о рукав клинок, с помощью которого, за отсутствием вилки, он ел, отрезал от блюда огромный, румяный кусок и положил на тарелку мадам Мелиссы.
– Мне очень ценно ваше внимание, милорд, – она подняла вуаль и посмотрела на маркграфа допуская огонёк в глаза. – Окажите мне милость ещё… Продайте певца. Уверяю, двор оценит ваш поступок.
– Ника! – заорал Ольф бросаясь к ней. – Ника, Ника, это я, Виталя! Что произошло, Ника?!
Бокал, запущенный спутником мадам, попал ему в голову и лишил сознания. Брезгливо толкнув его сапогом, человек в желто-синем камзоле убедился, что певец без сознания, и вернулся к трапезе.
– Он подрастерял свой ум недавно, – жуя, объяснил мадам Мелиссе историю Ольфа маркграф. – А насчет продать – миледи, вы лишите нас единственных удовольствий, доступных в нашей глуши. Я представляю, как с вашим уездом здесь померкнет всё.
Мадам еще раз с интересом оглядела лежащего на грязной соломе Ольфа.
– А виконт тоже считает, что с моим уездом померкнет всё? – лукаво улыбаясь, спросила она маркграфа, явно нацеливая вопрос другому.
– Считает, – кивнул виконт. – Я думаю, короне не хватает одного из бриллиантов. Лишая двор вашего присутствия, вы умаляете свет короны.
– Какой холодный комплимент, виконт. Вы боитесь женщин?
– Только очень красивых, мадам Мелисса. Святые мученики завещали избегать красоты для сохранения души.