Франческа закрыла морщинистыми руками лицо, сжала его так, будто хотела сорвать с себя, впиваясь ногтями в лоб и в щеки, и неистово закричала.
Она кричала так, словно желала убить себя этим криком. Она чувствовала, как этот крик разрывает ее уши, рвет ее вены, сжимает ее сердце… Умереть…
И, может быть, она бы умерла, но чьи-то руки больно схватили ее за запястья, оторвали от лица ее пальцы, потом развернули…
Фабио.
– Фабио!!! – счастливо воскликнула Франческа.
– Все хорошо, Ческа, – ласково шептал он ей. – Все хорошо, любимая.
Он подхватил ее на руки и понес к кровати. Уложил. Нежно вытер ладонью покрытый холодным потом лоб.
– Фабио, – продолжала повторять Франческа.
– Все хорошо, – успокаивал он ее.
– Голоса больше нет, – радостно поделилась с ним Франческа. – Она всегда замолкает, когда ты приходишь.
Фабио мгновенье смотрел на нее застывшим взглядом, потом, словно овладел собой, и погладил ее по руке.
– Тебе надо успокоиться, Ческа, – сказал он. – Все будет хорошо.
Франческа кивнула.
– Будет. Все будет хорошо. – И вдруг попросила: – Пообещай мне, Фабио…
– Что, Ческа?
– Ты ведь никогда не бросишь меня?
Фабио взял ее руку в свою, и поцеловал горячие, как при лихорадке, пальцы.
– Я никогда не брошу тебя, Ческа. – Его голос был серьезен, и взгляд его был серьезен. Это были не просто слова. Он обещал. – Я всегда буду рядом с тобой, любимая.
Франческа счастливо улыбнулась.
– Мы всегда будем вместе? – спросила она.
– Мы всегда будем вместе, – словно эхо повторил он. – Ведь мы семья. Ты, я, Энцо… Мы единое целое. Нет ничего важнее.
Франческа потянула его руку и с жадностью стала целовать его пальцы и прижимать эту руку к своей щеке. Наконец она положила его ладонь туда, где билось ее сердце, накрыла ее обеими руками, словно боялась, что он может забрать ее, и спросила тихим голосом, в котором не было ни мольбы, ни унижения, только вопрос – самый важный в ее жизни вопрос:
– Ты ведь любишь меня, правда, Фабио?
Его серьезное лицо вдруг дрогнуло, и на губах появилась улыбка: нежная, ласковая, родная.
– Я люблю тебя, Франческа.
***
«Я люблю тебя, Франческа…».
Глаза Евы были открыты. Она тяжело дышала. Что-то было неправильно. Что-то в ней самой было неправильно. Она вспомнила. Это была боль.
– Почему больно? – прошептала она вслух, сжимая зубы от ярости.
До чего же отвратительным казалось это чувство. Его так давно не было. Почему теперь? Как?! Она не может чувствовать боль! Не может!
Но ее что-то изводило, словно какое-то адское орудие пыток растягивало ее руки и ноги, пыталось оторвать от тела ее голову. Только руки и ноги здесь были ни при чем. Что-то внутри нее точно так же медленно и болезненно растягивало все ее существо.