Уже когда совсем стемнело, и скульптура приобрела вполне приемлемый вид, Аристон сказал:
– Не могу больше.
Он надел на себя тунику, поскольку уже было довольно прохладно в атриуме, а комары искусали его спину, и устало сел на ложе.
– Хорошо, – проговорил печально Касьян. – Я думал, что закончу скульптуру сегодня, но раз ты устал, придётся везти её к себе домой.
Он так это сказал, что казалось, обвинял во всём Аристона, поскольку он отказывается продолжать позировать ему, хотя на самом деле, профессиональный скульптор смог бы закончить сам, если бы имел достаточно хорошую зрительную память. Этот скульптур был слишком молод и неопытен. Возможно, Корбулон и Касьян просто-напросто друзья, а Аристон являлся лишь поводом их встречи.
– Та-а-ак, – послышался голос, входившего в атриум сенатора. – Что тут происходит?
– Ничего не происходит, – ответил обиженно Касьян. – Твой племянник отказывается продолжать позировать мне. Но ничего, я могу закончить и у себя дома.
– Погоди-ка, погоди! – Остановил его Корбулон. – Никто никуда не уйдёт. Тем более уже темно и по дороге могут встретиться разбойники. – Корбулон замолчал и вытащил клочок пергамента у себя из-за спины. – Аристон, подойди сюда.
Юноша посмотрел на Корбулона исподлобья, словно увидел в нём предателя. Он просил его подойти к нему, когда Аристон итак ничего не чувствует и встать для него сейчас большая проблема. Но, проклиная всё вокруг, он всё-таки заставил себя подняться.
– Я думаю, это придаст тебе сил, – сказал Корбулон и передал свёрток пергамента в руки Аристона.
Аристон устало посмотрел на пергамент и лениво раскрыл. Увидев знакомый почерк, он тут же улыбнулся:
«Любовь моя, я безмерно рада твоему письму. И меня ничуть не огорчило, что его содержание – это всего несколько слов. Но слова, воистину, волшебны…Прочитав это, моё сердце забилось, как сумасшедшее, я перестала на время дышать. Мне хотелось завизжать, но боязнь спугнуть посетителей меня вовремя остановила. Я была грустна и печальна всё это время…С тех пор, как ты покинул нас, всё изменилось, словно не Афинодор умер, а ты. Но благодаря твоему письму я снова счастлива, я улыбаюсь, даже сейчас…
Возможно рада не только я, но и наш с тобой ребёнок, что, наконец, его отец дал о себе знать. Я тоже тебя очень люблю, Хазани. Надеюсь, ты вернёшься ко мне и к нашему с тобой малышу. Мы все скучаем по тебе – я, Дильдар и даже недотёпы Битан и Брадан. Забавно…
Прошу тебя, приезжай ко мне…
Твоя амазонка – Кисса.
Будь здоров!»
На протяжении всего чтения, Аристон то и дело, что менялся в лице. Он и улыбался, и смеялся и становился грустным. Корбулон всё это время наблюдал за юношей, не сводя с него счастливых глаз. Он был удовлетворён успехом, стрела достигла цели и письмо подействовало на Аристона.