Перевод Академии наук в Москву стал большим событием. Изменился характер ее деятельности, Академия повернулась в сторону задач, связанных с жизнью. В эти же годы началась работа по подготовке кадров — были организованы аспирантура и докторантура, в том числе на базе Стекловского института. Здесь, в частности, защитил докторскую диссертацию М.В. Келдыш. Мы с ним много встречались, обсуждали различные проблемы и часто приходили к решению совместно. Во всяком случае, нас почти всегда и хвалили, и ругали вместе.
У стекловцев установились тесные связи со школой Н.И. Мусхелишвили. Я, например, руководил аспирантами из Грузии, часто ездил в Тбилиси.
Мне удалось в то время подойти к теории квазиконформных отображений пространственных областей. В последующие годы эта теория получила большое развитие. Она оказалась богатой связями с дифференциальной геометрией, дифференциальной топологией и другими разделами математики, активно разрабатываемыми в настоящее время.
Однако спокойная работа в “Стекловке” по чистой математической тематике продолжалась недолго. Приближалась вторая мировая война.
1937 — 1939 годы были весьма напряженными. У нас шла перестройка в оборонной промышленности и в армии. В институты Академии наук стали обращаться за консультациями из оборонных НИИ и КБ.
Д.Ю. Панов познакомил меня с Д. А. Вентцелем, заведующим кафедрой артиллерии Военно-Воздушной Академии имени Н.Е. Жуковского. С Вентцелем у нас быстро установилась большая дружба, продолжавшаяся вплоть до его неожиданной смерти в 1951 году.
Д.А. Вентцель был одним из самых эрудированных специалистов не только в области артиллерии, но и в смежных областях. Будучи связанным с рядом предприятий, я пытался по-новому подходить к поставленным ими задачам, старался максимально упрощать математические модели. Когда приходила в голову новая идея, я шел к Вентцелю. Большей частью после моего рассказа Вентцель давал совет в одном из трех вариантов: первый — прочесть статью инженера А или Б в известной ему книге (журнале); второй — поехать в Ленинград на одну из выставок, где в таком-то зале можно увидеть реализацию “моей” идеи давностью от 10 до 100 лет; третий — он признавал идею интересной и советовал, с кем из специалистов лучше всего кооперироваться.
В те годы я познакомился с группой конструкторов нового оружия, сыгравшего огромную роль во время войны и получившего название “Катюша”. В группу входили не только артиллеристы, но также химики, инженеры, специалисты по вездеходам и танкам. Именно тогда я впервые познакомился с проблемой пробивания танковой брони.