Человек - а может быть, это был фантом или еще какая-либо нечисть посмотрел на Юрку с отвращением. Дернулся чуб-оселедец, вымахнула длиннейшая кривая сабелюка. "Москаль!" - мгновенно и с радостью выкрикнул опереточный казак и трижды за миг полоснул Юрку саблей, будто ремнем стегнул. "Москаль", - повторил сладострастно. Наверное, надо было рубить его мечом, но Юрка про меч даже не вспомнил. От прямого тычка он ушел и захватил казака за сафьяновый сапог. Оба они загремели по длинной и скользкой мраморной лестнице, добиваясь обоюдно горла противника и ругаясь на одном языке.
Юркин военный опыт годился для многих ситуаций: автоматная очередь из кустов зеленки или из-за глинобитного дувала, хлопок мины, пулеметная перестрелка среди скал. Но когда тебя душат и ругают по матушке, какая же это война? От первого тройного удара ему залило кровью глаза, но озверел он, только докатившись в обнимку с казаком до нижней площадки, и там уж сумел отодрать от себя цепкие руки и отшвырнуть противника. Тот все-таки был легче, хоть и злее. Война для него всегда была войной: руками ли, зубами, саблей или плетью. Отшвырнув казака. Юрка успел вскочить, и, когда тот кинулся вновь озверелой сине-зеленой кошкой, встретил ударом каблука в челюсть. Казак перелетел площадку и врубился в стену бритой головой. Юрка подпрыгнул и приземлился на нем, вцепился казачине пальцами в нервные узлы, под слюнные железы, отгибая голову назад под опасным углом. "Бред какой-то, - думал Юрка одновременно, - он же не живой. С ним же как-то по-другому надо".
А сбоку уже мельтешила "греза поэта", она же "игрушка воина", и, виляя шелковыми бедрами, приговаривала:
- Ну вот, Петруха, получил, это тебе за грубость твою, чего на парня набросился.
Но Юрка теперь на нее особого внимания не обращал: сзади кто-то еще подошел, невидный в черном. Юрка, все еще опасаясь казака, схватил его за оселедец и дважды трахнул о камень ступенек для гарантии. Вскочил, но даже вопроса не стал задавать - и так все было ясно: пришедший был старый и худой, в темном одеянии с капюшоном, с пергаментным лицом и чем-то безобидным - не оружием! - на крученом поясе. Пришедший с заметным усилием растягивал в улыбке вялые губы. Нападать он явно не собирался.
По лестнице, позвякивая, скользила вниз длинная казацкая сабля.
- Вы на него не сердитесь, - проговорил пришедший, выглядывая на Юрку из-под темного капюшона. - Тупость, невежество и буйство - неотъемлемые качества жителей окраин. А этот экземпляр отличается еще и дешевым шляхтским гонором.