– Моя умница, иди сюда, – он тянет немного, снимая меня с машинки, ставит на ноги, а они не держат ни черта. Коленки трясутся, и я начинаю падать. Тогда Илай ловит меня одной рукой. Удерживая так, гладит мою спину вдоль позвонка, заставляя прогнуть ее. Наглые пальцы Неймана раздвигают мои складочки. А я дрожу от этого незатейливого и собственнического движения. И когда он наконец-то входит в меня, с губ слетает стон.
– Тише, – рычание и новый толчок. Его плоть такая огромная. Она заполняет меня, растягивает. Я ощущаю себя такой… цельной.
Илай обхватывает мою шею. Не грубо, но так, чтобы я выпрямилась с ним между ног. Он замирает, а моя набухшая, возбужденная плоть пульсирует в желании продолжить.
– Эй, смотри на себя, – он ведет пальцами по скулам. Вниз по шее к груди. Обхватывает ее и сжимает слегка, словно она апельсин и он пытается выдавить из него сок. Его пальцы спускаются ниже, ласкают мой шрам под правой грудью. Движение внутри – я растянута, наполнена. С губ слетает очередной стон.
– Видишь, какая ты красивая… Я хочу, чтобы ты видела себя так, как вижу я, цыпленок, – жаркий шепот на ухо и новый толчок. Внутри меня спираль. И с каждым движением он затягивает ее сильнее. Илай гладит мой живот, так нежно касается шрама на нем. Моего уродливого шрама, а сейчас кажущегося мне особенностью, моей изюминкой…
– Ты – моя. Вся, Нинель.
Смотрю на свое отражение из-под полуопущенных ресниц. Не узнаю себя. Красивая. Щеки румянцем пылают, губы искусаны, грудь от каждого движения подскакивает. И ладонь его огромная, загорелая, на фоне моей бледной кожи. Его высокая фигура за моей спиной. Он опутал меня собой, он внутри меня, насквозь прошил меня своими нитями. Стоны, затуманенные взгляды, искаженные в напряжении губы и одно на двоих безумие. Мы купаемся в нем, с головой прыгаем. И я больше не боюсь смотреть на себя в зеркало. Нет. Я с жадностью смотрю на эту стройную, с фарфоровой кожей девушку. Я даже шрамов своих больше не вижу – только глаза мои огромные, черные, только губы мои – его. Он словно мысли мои читает. Подцепив подбородок, заставляет повернуть голову и целует меня. С жадностью и голодом. С отчаянием.
Я больше не могу. Упираюсь ладонью в поверхность зеркала, запрокидываю голову, а он еще резче, еще сильнее двигается во мне. И в какой-то момент меня накрывает. До боли сильное напряжение прокатывается по телу, а потом взрыв… я содрогаюсь на нем. Я больше не принимаю – я беру. Сама насаживаюсь на его твердый член, сама растягиваю себя, получая, выпивая этот кайф до последней капли. А потом я слышу, как он рычит. Тихо рычит, но болезненная хватка его пальцев не дает мне запутаться. Чувствую каждую унцию его кайфа. Мы делим его на двоих. Он только наш. Его и мой. И я знаю точно, такого не было никогда и у него.