– Значит, хочешь награду? – Дамиан задумчиво потер подбородок, и на губах дрогнула усмешка.
– Полцарства и принцессу в придачу! Императрицу, точнее! – нахально заявил Ястреб, рассмеявшись.
– Еще один взгляд в сторону моей жены… и я вспомню, что в империи давно не было зрелищных казней! – Дамиан зло сверкнул глазами. – А чтобы остепенился поскорее, я сам подобрал тебе невесту. Вместо приданного получишь особняк к северу от столицы.
– Страшная, что ли? – подозрительно скривился Ястреб.
– Что ты… – сладко-сладко протянул Дамиан. – Красавица. Все знатные парни были бы ее. Еще и с таким приданным. Если бы не ее магия. Со злыми духами болтает, как с родной бабушкой…
Он замолчал, лукаво, по-кошачьи щурясь. А Ястреб с опозданием понял, к чему все это.
– Милли?! Ты опять за свое? Да ни за что! Тогда не согласился и сейчас не собираюсь! И вообще, мы с ней свободные люди, что за ерунда средневековая?!
– Да потому что здесь и есть Средневековье! И моя империя, между прочим! – рыкнул Дамиан и прошелся по кабинету, с трудом беря себя в руки. – Я обещал Милли, что подберу ей достойного мужа. А тебе, если хочешь оставаться в Литории, лучше держаться подальше от Кассии. От Кати.
С губ сорвался вздох, будто это уточнение забрало все силы.
– Это еще почему? – невозмутимо фыркнул Ястреб.
– Потому что ты втягиваешь ее в неприятности, – Дамиан серьезно посмотрел в глаза, словно впервые заговаривая по-взрослому, на равных. – Если бы не ты, я давно убедил бы ее отказаться от лавки. Сидеть во дворце и не рисковать. Хочешь оставаться – пожалуйста. Сможешь потом жить с тем, что она погибла из-за тебя? Каждую секунду знать, что не уберег? Я знаю, каково это. Ощущения не из приятных.
Он поморщился, отводя взгляд. А Ястреб вздохнул, ероша ладонью свои волосы.
– Мне нужно все обдумать, – холодно, совсем по-деловому сказал он прежде, чем выйти из кабинета.
***
Я неохотно отлипла от дерева, которое выполняло функцию жилетки, в которую можно порыдать. Маша замерла передо мной, прижав ладошки к груди. Темно-каштановые кудряшки рассыпались по плечам. Розовое пышное платьице подчеркнуло кукольность. Как и круглые карие глаза, в которых светилось сочувствие. Еще жалости от малявки мне не хватало!
– Ничего я не плачу! – я гордо шмыгнула носом. – Кыш отсюда!
– Пошли вместе! Там тетя Лаура пирожков напекла! С вишнями, – Маша снова задергала меня за рукав.
Я вздохнула. Она смотрела на меня так по-доброму, с искренним желанием развеселить, что и рычать особенно не получалось.