— Она что будет рожать этих оборотней?! — возмутилась мама, а её лицо скривилось от ужаса.
— Ну-ка цыц! Она других внуков нам с тобой уже не родит, если ты ещё не поняла! Она сама оборотень! Странно было бы, если бы от осинки рождались апельсинки! Зато ангиной болеть не будут, как Танюха всё детство, — сурово отчитав маму за её страхи и упомянув мои детские болячки, папа вновь вернулся к прежнему вопросу. — Так, где там твоя Пушистая?
Любопытство в папиных глазах и безоговорочное принятие меня и даже желание иметь каких угодно внуков, воодушевило меня, несмотря на то, как в этот момент вела себя мама. И её я могла понять, она хотела для меня лучшей доли, а не вот этого всего.
«Скажи ему, что я волчица и никак иначе!» — потребовала волчица, когда я её выпустила.
Мама вздрогнула и спряталась за папину спину, а вот папуля превзошёл самого себя.
— Вау! Здоровая, как волкодав! — восхитился он, протянув к волчице руки.
«Забери меня обратно...» — запросилась волчица, скосив на меня молящий взгляд в тот момент, когда мой папа трепал её как обычную собаку.
— Ну всё пап, она тебе не пудель, ей это не нравится, — коснувшись своей звериной половинки, я выполнила её просьбу.
Мама шумно выдохнула с явным и огромным облегчением, а папа расстроился такому короткому знакомству.
Мы втроём посидели совсем недолго, я даже свою порцию кролика в сметане съесть не успела, а у папы уже горели ноги. Он взял у меня контакты и адрес работы Макса, и уехал.
Оставшись с мамой, я только и делала, что боролась с волнением собственным и волчьим, хотя последнее мне было никак не победить.
— А ты теперь правда не будешь болеть? — спросила мама, подкладывая мне в тарелку очередной кусок брусничного пирога и мне было жутко оттого, что он в меня готов был влезть даже после всего съеденного.
Тесты хоть и не показали двух полосок, а ела я уже за четверых, а то и за пятерых.
— Вроде того, но я не бессмертна, если ты про это. Доживу лет до ста и помру дряхлой старухой, радует, что в своём уме буду, — усмехнулась я.
— Вот это-то и пугает.
— Что именно? — удивилась я.
— Ты что новостей совсем не смотришь?
— Как-то не до этого было, а что там?
— Владельцы фармкомпаний и частных клиник, да и в Минздраве рвут и мечут. Желающих стать оборотнями и излечиться всё больше и больше, а все, кто кормился на них теперь не у дел. Как бы беды ни случилось, вот о чём я переживаю.
— Да, я понимаю. Только чем плохо если неизлечимо больные получат шанс на жизнь? Не думай о том, чего не в силах изменить, мама. Всё уже сделано, осталось ждать, когда устаканится.