Крохотная точка появляется из-за главного корпуса и, стремительно приближаясь, превращается в малиновую «девятку». С грохотом сбегаю по ступеням, чтобы очутиться в объятиях. Но он своим видом показывает, что перед окнами управления, пожалуй, не стоит. Мысль вполне благоразумная.
–– Как доехал?
Пытаюсь повеситься на него в машине, но мешают какие-то коробки.
–– Это твои приборы. Показывай, куда!
Никак не могу сообразить, что он имеет в виду.
–– Что?.. Ах, да! Сначала прямо. А вон там, за экскаватором, бери левее.
Навстречу один за одним идут КамАЗы с дымящимся асфальтом в кузовах. «Бетонка» довольно узкая,. и ему никак нельзя отвлекаться. И мне остаётся созерцать его загорелый профиль и балдеть от счастья.
–– А где тут у вас обедают? – интересуется он, едва выгрузив приборы.
Господи! Как я могла об этом не подумать!
Час неурочный, и во всей столовой – только две девушки в робах в дальнем углу, у пальмы.
–– Ну, как ты тут? – осведомляется он, допивая клюквенный напиток и уходя от моей попытки взять его за руку. – Говорят, живёшь у начальника?
Надо же. Я как раз думала, как протащить его к себе, не дожидаясь окончания рабочего дня. Ты просто читаешь мои мысли, дорогой!
–– Курить страшно хочется.
На лавочке у врытой в землю бочки сидят три мужика. И, хотя они не смотрят в эту сторону, наш разговор никак не может разгореться .
–– Вот это ключ от моей комнаты, – говорю я ему полушёпотом, надеясь, что мужики на скамейке погружены в свои мысли достаточно глубоко.
–– Что?.. А, да, – он машинально берёт ключ и начинает вертеть его в руках.
–– Тот самый. «От начальника», – пытаюсь я улыбнуться.
Он глядит на часы.
–– Я должен возвратиться засветло.
Три мужика, молча глядящие перед собой, помогают избежать объяснений. У машины он берёт меня за руку. Я зажмуриваюсь от удовольствия, а когда открываю глаза, вижу двух девок в робах, – тех самых, что вышли из-за пальмы. Они проходят рядом, съедая его глазами, – и он ретируется в кабину.
–– Пока!
Малиновая «девятка» ловко вклинивается между КамАЗами. Я возвращаюсь на лавочку, где уже нет никаких мужиков, и закуриваю сигарету. Вкус её оказывается отвратительным.
Из кабинета Дрондина доносятся звуки классической музыки. Знакомое всему миру «Лебединое озеро». Двое субподрядчиков, ожидающие в приёмной, негромко переговариваются между собой.
–– С самого утра сегодня передают. Что это вдруг?
–– Может, у них опять кто-то «крякнул»?
–– Да вроде некому. Старички уже все подобрались как будто.
–– Может, Мишка?
–– Ми-ишка! Да он ещё всех нас переживёт.
–– И на уши поставит.