По окончании моего доклада весь кагал дружно прерывает свои неотложные дела и начинает с остервенением ставить, выдвигать и выкатывать вопросы, судя по которым, можно даже допустить, что всё это время меня слушали самым внимательным образом. Молчание хранит один лишь Онищенко, которому, как я заключаю по его надменному виду, всё уже ясно и так. Удивляясь сама себе, отвечаю легко, непринуждённо и даже как будто правильно. Под самый занавес, когда я уже начинаю воображать, что знаю по теме всё – включая и то, чего сегодня и знать-то невозможно, – какой-то аспирантик из задних рядов портит всю картину. Его вопрос, поставленный совершенно неожиданным образом, заводит меня в тупик и едва не сбивает с панталыку. Приходится изворачиваться, на бегу искать выходы, пытаясь по-новому прочесть известные термины и истолковать совсем не для того полученные данные. В конце концов мне удаётся с горем пополам отцепиться от этого зануды, но осадок остаётся, и я покидаю зал с тяжёлым сердцем. Мимо меня с грохотом сыплется толпа зевак, которую тоже выставили за дверь, но я её не слышу. За окном пробегают автобусы, стремительные легковушки, огромные как мамонты грузовики. Собирается дождик. Потом он проходит. Люди, спешащие по тротуару, съёживаются от падающих на них с деревьев капель, но не замедляют свой бег. Выходит солнышко. Потом оно прячется за облака. Приоткрываю створку окна и достаю сигарету. Вдыхаю причудливую смесь табачного дыма, выхлопных газов и мокрой зелени. Ноги начинают чувствовать усталость, но присесть некуда.
Наконец дверь зала приоткрывается, и из неё является безукоризненно элегантная Зинаида Порфирьевна. Подойдя своей походкой примадонны, она кладёт руку мне на плечо – впервые в жизни.
–– Молодец, Бубенцова. Ни одного «чёрного шара»!
Чувствую, что не в силах изобразить приличествующее ситуации безмерное ликование, и от этого страдаю ещё сильнее.
Поскольку на церемонии присутствуют только свои, стол для чая накрываем прямо в кабинете шефа. Прихлёбывая напиток, он рассказывает, как лет десять назад завалили одну защиту, в результате чего диссертант оказался в глупейшем положении. Защита провалена, а у него заказан банкет на огромное количество людей. Приглашены, кажется, даже представители министерства.
–– И, значит, после объявления результата он замогильным голосом сообщает: «Приглашаю всех в такой-то ресторан, чтобы принять участие в ба-анкете по случаю защиты».
Тут уже в дурацком положении оказывается Совет. Не зная, как реагировать, все молча поднимаются с мест и уходят, потупив глаза, готовые на некоторое время провалиться сквозь землю.