Но об этом можно будет помолиться ночью, перед сном. Сейчас же Хельмута волновали более приземлённые проблемы.
— Хельмут! — вдруг окликнул его знакомый голос, от которого мигом бросило в дрожь.
Он замер и оглянулся.
Генрих направлялся к нему быстрым шагом, улыбаясь, а глаза его счастливо светились. Отрадно было думать, что он действительно рад видеть Хельмута. Кажется, прошедшая ночь ему понравилась не меньше.
— Моё предложение зайти всё ещё в силе, — напомнил Генрих, останавливаясь в преступной близости от Хельмута. — А это что у тебя?
Хельмут замялся, не зная, как поубедительнее соврать.
— Слушай, прости, но… наверное, сегодня я не зайду, — вздохнул он, опустив голову. Зайти и правда хотелось, но волнение за успех отравления и страх перед штурмом, скорее всего, помешают ему насладиться тем, что они с Генрихом могли бы делать. — С тобой-то я помирился, а вот с Вильхельмом ещё нет, — нашёлся Хельмут и кивнул на серо-зелёный шатёр Остхена. — Вот, думаю, подарок его ко мне расположит… — Он показал бутылку вина, стараясь при этом не приближать её к Генриху, хотя яд был заточён за стеклом и не представлял опасности.
— Это хорошая идея, — кивнул Генрих. — Перед такой сложной битвой и правда стоит примириться со всеми, с кем ты был в ссоре. Мало ли чем всё может закончится, — добавил он и вздохнул. — Но ты не переживай и, если останется время, всё-таки приходи.
Хельмут лишь кивнул. Он понимал, что даже при наличии уймы свободного времени попросту не решится зайти к Генриху до тех пор, пока не разберётся с Вильхельмом окончательно. На плечи словно навалилась тонна камней, а развлекаться с другом при таком душевном грузе было попросту невозможно.
— Доброй ночи, — улыбнулся Генрих, подходя ещё ближе.
Хельмут подумал, что он сейчас его поцелует, и даже неосознанно прикрыл глаза в предвкушении, но вовремя очнулся. Они стояли посреди военного лагеря, их окружали тысячи человек, от рыцарей до солдат, от кузнецов до шлюх, и вряд ли хоть кто-то из них спокойно бы отнёсся к этому возможному поцелую. Хельмут даже представить не мог, что начнётся, если о них с Генрихом узнают. Конечно, титулов и земель их вряд ли лишат, но всеобщего осуждения, перешёптываний за спиной и каких-нибудь наказаний со стороны церкви точно стоит ожидать.
А Хельга… Хельга будет очень сильно смеяться.
Конечно, Генрих его не поцеловал — он и сам прекрасно знал, чем это может обернуться. Он лишь на мгновение коснулся пальцами его руки и, не дожидаясь ответа, направился в свой шатёр, оставив после себя ниточку тонких запахов, напомнивших о вчерашней ночи.