— Заставлять не надо, наливай, — громко заявил Хельмут и рассмеялся.
Конечно, перед битвой много пить нельзя, но Вильхельма это явно не останавливало. И лишь в тот момент Хельмута посетила интереснейшая мысль: когда Вильхельм умрёт, его вещи будут отправлять в Остхен, в том числе и недопитую бутылку… Нужно куда-то её спрятать после всего, может, вернуть Кассии или попытаться уничтожить… Хельмут понял, что сейчас об этом думать не может. Ещё одна забота, ещё один груз на его плечи… Господи, да сколько можно-то?!
Но раз уж взялся — надо доделать.
— Подожди, не одним же вином ужинать будем, — усмехнулся Вильхельм.
Хельмуту стало не по себе. Мысли и так роились, как испуганные, разозлённые пчёлы, и догадка, что Остхен обо всём знает, привела их в ещё большее смятение. Он ведь, в свою очередь, может отравить еду, и кто знает, справится ли с такой отравой противоядие Кассии… Хельмут нервно сглотнул. Придётся внимательно следить за Вильхельмом и есть лишь то, что попробовал он.
Вскоре на небольшом столике в самом глубине шатра появилась запечённая на углях зайчатина с овощами, несколько ломтиков солёной красной рыбы, мягкий белый хлеб и небольшое блюдо с фруктами — виноградом, яблоками, завезёнными с юга апельсинами… Посмотрев на всё это, Хельмут почувствовал, как рот наполняется слюной. И вспомнил, что ничего не ел с полудня.
— С утра лично застрелил, — похвастался Вильхельм, указывая на заячьи ножки.
— Я посмотрю, ты времени зря не терял, — усмехнулся барон Штольц. Видимо, Остхен успел поохотиться сразу после встречи с фарелльцем, а заячьи тушки, привезённые им из леса, стали своеобразной отмазкой. — А рыба откуда?
— Дядюшка с залива привёз. Это лосось, причём законсервированный очень хитро, по-фарелльски. Сестра рецепт подсказала, — добавил Вильхельм вполголоса, словно сообщал некую семейную тайну. — Может, эти гады нам и враги, но готовить они умеют что надо.
Он достал два небольших серебряных кубка и осторожно откупорил бутылку. Хельмут внимательно наблюдал за каждым его действием, мысленно благодаря судьбу и Бога, что Остхен не попросил его разлить вино. Он бы тогда всё пролил из-за дрожи в руках, что явно вызвало бы вопросы.
Вильхельм налил полбокала себе и чуть меньше — Хельмуту. Тот наблюдал, как полупрозрачное желтоватое вино наполняет серебряные чаши, чувствовал лёгкий, едва уловимый аромат… Хельга любила другое вино — красное и сухое, оно пахло резче и выглядело, конечно же, иначе.
Боже, Хельга… Что же с ней будет, когда она узнает о смерти Вильхельма? Пожалуй, чёрные вести долетят до неё едва ли не раньше, чем до его родителей. Но самое главное — чтобы она ничего не узнала о его предательстве. Хельмут не мог предсказать её реакцию, но понимал, что она будет опустошена и убита. Может, слова о том, что её жених погиб как герой, её хоть немного утешат…