– Как тебе мои мальчики? – с плохо скрываемой гордостью в голосе спросил Ригер. – Главное брать свежие трупы, тогда на первый взгляд их от живых будет не отличить.
Робб захрипел. Тело, казалось, давило могильной плитой, лёгкие работали с трудом, веки наливались тяжестью. Стало страшно. Так бывает во сне, когда любая попытка сделать хоть что-то оборачивается провалом, всё вокруг будто замедляется, и всё, что можешь ты – смотреть.
Ригер легонько толкнул, и Робб упал на бок. Кто-то вошёл в комнату – Робб не разглядел лица. Человек тащил за волосы вопившую и извивавшуюся Фиалку. Подвёл её к Роббу и заставил встать на колени.
– Я давал тебе шанс её спасти, но ты отказался, – грустно сказал Ригер, а потом вдруг встрепенулся. – Хотя кого я обманываю. Мы оба знаем, что я бы её убил в любом случае.
– Нет-нет-нет! Пожалуйста! Прошу! – зарыдала Фиалка, пытаясь отцепить руки державшего от своих волос.
Её плач потонул в бульканье и хрипе. Нож вспорол горло быстро, почти без сопротивления. Брызги её крови попали на Робба, но он этого не почувствовал.
Фиалка упала лицом к Роббу. Большие миндалевидные глаза смотрели на него с лёгким удивлением. Самые красивые глаза, которые Робб когда-либо видел. Глаза никому не нужной девочки из борделя на самом краю континента.
«Я не должен их забыть», – подумал Робб и провалился во тьму.
Малую столовую Красного Замка освещали звёздные кристаллы, отчего серые каменные стены становились неожиданно уютными. У камина, который начнут топить ещё не скоро, сама по себе играла заколдованная арфа, кем-то подаренная прадеду и прабабке Императора на свадьбу. На стенах висело несколько картин – солнечные пейзажи – и большой бордовый гобелен, на котором золотом была вышита ласточка – символ Императорского рода.
Ужин получился неожиданно многолюдным. Во главе стола сидел Император и пил лимонную воду в ожидании второго блюда. Слева доедала куриный суп Мирана, рядом с ней – Нестор. Он весело рассказывал сидевшей напротив Ладе о прекрасных пейзажах Лазурной Гавани. Замыкала круг Кира, отдавшая предпочтение бутербродам с овечьей брынзой. Между ней и правой рукой Императора пустовал стул, на котором за семейными трапезами обычно сидел Робб.
– И представляете, милая Лада, выходишь на пристань, всё залито светом, а вокруг горы! Ах, какие у них горы! – Нестор провёл вилкой в воздухе, очерчивая контур горного хребта из своего воображения.
Лада в ответ восхищенно выдохнула и краем глаза покосилась на Императора.
– Неужели это правда, Ваше Величество? – Лада приложила крохотные ладошки к розовым щекам.