– И сколько… Сколько времени это может занять? Я имею в виду, если ты не достигнешь цели за эти шесть месяцев? – с беспокойством в душе спросила Вивиан: новость, которая сперва обрадовала ее, теперь приводила ее в уныние.
– В последний раз мне пришлось задержаться в Европе чуть больше года, – мягко произнес ее жених. – Конечно, тогда это не угнетало меня, ведь мое сердце было свободно, и я был один, но теперь, когда я обрел тебя, обрел свое счастье, мысль о том, что я не увижу тебя целых полгода, или, что еще более невыносимо, дольше, причиняет мне боль.
– И мне… Почему Принц Регент пожелал отнять тебя у меня? – Вивиан прижалась к груди своего возлюбленного, и тот крепко обнял ее. – Но, Фицуильям, мой дорогой, можешь ли ты отказаться от этой миссии? Пусть Его Высочество пошлет во Францию кого-нибудь другого!
– Увы, любовь моя, я не могу отказаться: это мой долг, и я буду рад служить Королю и Английской Империи. Его Высочество подчеркнул, что это миссия – дело государственной важности, и что только я, с моим опытом, могу разрешить сложившуюся неприятную ситуацию…
– Какую ситуацию?
– Увы, я и так сказал много лишнего, хотя крепко связан клятвой о неразглашении, – улыбнулся герцог. – Но, любовь моя, даже будучи вдали от тебя, я буду верен тебе и душой, и телом. Я мечтаю о том дне, когда назову тебя своей супругой, и сделаю все от меня возможное, чтобы вернуться к тебе через шесть месяцев…
– Шесть месяцев тоже немалый срок, мой дорогой. Как я смогу не умереть от тоски по тебе? – печально улыбнулась Вивиан, отстраняясь от жениха.
– Мои чувства к тебе не остынут никогда, – с чувством сказал на это герцог. – Я буду твоим до самой моей смерти. А теперь найдем твою матушку, мистера Харрисона и Ричарда. Миссис Коуэлл поведала мне о том, что недалеко от замка находится маленькая, но уютная церковь.
После заката солнца герцог Найтингейл, с камнем на сердце, отбыл в свое поместье – готовиться к путешествию по морю и своей миссии, а его молодая супруга, леди Найтингейл, целый вечер провела в своих покоях и молила Господа о том, чтобы ее дорогой супруг вернулся к ней целым и невредимым.
«Дорогая Вивиан, мы рады слышать, что Уингтон-холл скоро будет готов принять вас в свои объятия! Мы с нетерпением ждем нашей встречи! – писала в своем письме Шарлотта, которое хозяйка Кроунеста читала, медленно прохаживаясь по своему любимому балкону, с видом на сад. – Мне известны чувства моего кузена к тебе. Его восхищенные взгляды, которые он весь вечер бросал на одном из ужинов, дали мне понять, что он отдал свое сердце именно тебе. Увы, ты не ответила на его чувства, хотя, признаюсь, я была бы рада услышать о том, что ты, моя дорогая, и мой кузен обрели семейное счастье…. – «Увы? Наивная Шарлотта! Она так плохо знакома с душевными качествами этого негодяя Кристоффера!» немного разозлившись, подумала Вивиан, но продолжила читать письмо. – Он поведал мне о своей любви к тебе, а также признался, что своим отказом ты ранила его настолько, что отныне Англия потеряна для него навсегда. Но, Вивиан, не думай, я нисколько не рассержена на тебя! Я знаю, что, кроме как вежливой хозяйкой, ты не пыталась быть с ним ни в какой другой роли. Я помню, как однажды ты сказала мне: «Мы не можем приказывать нашим сердцам», и ты имела полное и безусловное право отказать Кристофферу. Но, моя дорогая подруга, в Лондоне тебе не придется чувствовать себя стесненной любовью моего кузена, так как в тот же день, как мы с Энтони вернулись из Кроунеста, Кристоффер поблагодарил моих родителей за гостеприимство и сел на корабль в Данию…»