– Хранительницей? Вы хотите поощрять преступления? – надменно произнёс Сатурн, – И кого же она будет хранить? Насколько нам известно, она почти одинока.
– Я прошу о снисхождении для этой женщин! – раздался голос Меркурия.
– Ага! Всё-таки он на неё запал! – торжествующе шепнула Венера сидящему рядом Юпитеру. – Вы проиграли, уважаемый Юпер, жду своего выигрыша!
Я забыла сказать, что ещё в самый первый день появления Хеи в поле зрения богов, Винус и Юпитер заключили небольшое, скорее символическое, пари всё по той же причине – непреходящей Скуки Вечности. Впрочем, сумма выигрыша измерялась в деньгах. Почему не в световых годах или тоннах антиматерии? Причина банальна – олимпийцы были богами первого уровня, ещё не лишившимися окончательно органов чувств, и сигнал телефона о денежном переводе удивительным образом бодрил и развлекал небожителей. «Ну, как дети!» – скажете вы, и будете правы.
– Не слишком ли Вы торопитесь, несравненная Венера? Где доказательства того, что он, как Вы выражаетесь… «запал»? Я не согласен с этим выводом. За что судят Психею? За проявление личной воли, которое нарушило всемирный закон времени. А наш дорогой Меркурий, хоть и бог, не отличается самостоятельностью выбора. Вот он и любуется тем, как учится проявлять волю эта ничем не замечательная женщина. То же можно сказать о любом из нас: мы не меняемся! Мы играем свои роли безупречно и предсказуемо до скончания веков. А люди… Они как холсты, на которых каждый день появляются новые картины, написанные судьбой ли, случайностью, нашим вмешательством или их волей. Эти картины неожиданны, неповторимы! Он любуется ею, но, если бы он «запал», мы бы видели что-то другое. Впрочем, Мерк вообще не по этой части, эмоции – не его стиль.
– О, Юпитер, недаром ты – величайший Учитель, даже мне хочется слушать и слушать, хоть я и не люблю рассуждений. Но что верно, то верно, Мерк – не по этой части. Любить – значит тратить на кого-то время, а он – воплощённая скорость…, – закончила разговор Винус.
Услышав слова Меркурия, Солнце обвело взглядом окружающих: «Прошу высказываться тех, кому есть, что сказать о деле Психеи».
В этот момент попросила слова молчаливая Селена: «Когда зачитывалось дело этой землянки, мне послышалось, что у неё никогда не было детей. Если это так, и если иметь детей совпадает с её желанием, я предлагаю сохранить ей жизнь и дать возможность стать матерью. Пусть у неё будет не один, а несколько детей, и она будет любить их и бояться за них, как все матери. Раз она научилась пользоваться своей волей, пусть теперь научится жить среди желаний других, таких разных, но любимых людей», – голос Селены смолк так же внезапно, как и начался, казалось, лёгкое эхо призвуком легло в конце.