Так бывает, когда твоя давняя мечта исполняется. А я позаботилась о том, чтобы мечта Вилсона сбылась максимально близко к тому, как ему это виделось в его грезах.
Кивнув все еще не пришедшему в себя дворецкому, я принялась подниматься по лестнице в спальню. На ступенях меня нагнал Бен и схватил за локоть. В доме все знали, что он мой протеже, поэтому многие панибратские жесты сходили ему с рук.
— Лихо ты! — с уважением шепнул он. — А говорила, что предпочитаешь работать со страхами.
Я шикнула на него и, положив руку на плечо, фактически потащила вверх по лестнице. Холл уже опустел, да и говорил Бен тихо, но я не хотела, чтобы нас услышали. И у стен бывают уши.
Уже оказавшись в тишине собственной спальни, я плотно прикрыла дверь и с облегчением выдохнула.
— Пожалуйста, воздержись от упоминания моего дара на людях, — строго попросила я. Бен беззаботно закатил глаза и рухнул в ближайшее кресло, закинув ноги на подлокотник.
— Ладно, прости. Ох, ну и зануда же ты стала! Настоящая леди! Если бы не познакомился с тобой на улице, решил бы, что ты родилась с серебряной ложкой во рту.
Я ненадолго замерла, сраженная его словами, как срикошетившим заклинанием. За последние дни я и правда освоилась в доме Брайена и словно вспомнила все то, чему меня учили. Кейра — та Кейра, что была рождена аристократкой, — снова подняла голову. В моих движениях появилась плавность, в голосе — прежняя уверенность. Я будто вернулась к старой жизни. К той, для которой была рождена.
Вот только все это было не более чем иллюзией.
Уж я-то должна это отчетливо понимать.
— Убери ноги с кресла, — механически бросила я и устало опустилась на кровать — в противовес всякому этикету. — С мечтами работать сложнее, но в случае с Вилсоном вариантов не было.
— Такой бесстрашный мужик? — с уважением спросил Бен.
— Да, что-то вроде того, — согласилась я, все еще думая о своем. — Я не нашла ни одной болевой точки на темной стороне сознания. Пришлось копаться в светлой.
— И как давно он об этом мечтал?
Бен, который в принципе не умел долго сидеть на одном месте, поднялся, прошелся по комнате и бездумно схватил с прикроватной тумбочки книгу. Я одолжила ее у Брайена.
— «Искусство управления государством», — по слогам прочел он и скривился. — Ты и правда это изучаешь? Там хоть картинки есть?
— Угу, схемы боев, — просветила я и, отобрав книгу, вернулась к разговору. — Вилсон уже долгие годы грезил о том, чтобы его верность отметили. Причем для него было важно, чтобы это произошло на глазах у всех слуг. Общественное признание, кажется, это так называется.