«Вот только указки и доски не хватает, мистер профессор! Дожила как-то до своего возраста без этих ценных указаний, и дальше бы жила, дуриан[4] недоделанный. Снаружи шипастый, внутри хреновастый!» — проорала я про себя, но вслух лишь невнятно промычала.
А Игорь будто не заметил моей реакции и нахмуренных бровей, склонил голову набок и продолжил, сделав упор на первом слове:
— Мы же не хотим, чтобы ты заболела, правда?
У меня задергался глаз. Мы? Мы?!
— Да что ты вообще… — взвизгнула я, не сдержавшись.
И тут Дуриан вдруг резко вскочил с места так, что стул отъехал назад с громким звуком. А в руке — зажатый нож, которым он только что резал яичницу.
— Что я, Алиночка? — делано спокойным тоном поинтересовался он.
Сердце ухнуло вниз, а потом подпрыгнуло до горла. Я переводила взгляд с ножа на него и обратно, а потом еле слышно пролепетала:
— Н-ничего… Как х-хорошо, что разбираешься в таких вещах.
— То-то же.
Он левой рукой похлопал мою правую, которая лежала на столе.
О, чего мне стоило не отдернуть ее в ту же секунду!
Пожалуй, съесть осьминога живьем или попробовать китайские деликатесы — жареных тарантулов или даже саранчу — было бы не так противно, как ощущать его прикосновение.
Единственное, чего мне очень сильно захотелось в тот момент, — бежать в свою комнату и сразу под душ. И тереть, тереть, тереть себя мочалкой, лишь бы избавиться от этого гадкого чувства.
Алина
После завтрака я отправилась осмотреть владения Дуриана.
Что сказать — о безопасности он позаботился так, словно у его дома каждый день околачивались суровые мужчины в пиджаках с автоматами наперевес, желавшие взять его крепость приступом.
«Интересно, зачем ему вообще столько охраны? Надо будет спросить. Правда, ответит или нет — вот вопрос».
Суровые охранники с собаками не обращали на меня никакого внимания, и я беспрепятственно гуляла там, где хотела.
Потом-то поняла, почему на меня реагировали как на мебель и даже не пытались следить. За охрану это делали камеры, которые висели даже на деревьях.
Из этой крепости действительно не выбраться, если хозяин не захочет выпускать. А в том, что он не захочет, я не сомневалась.
«И только смерть разлучит нас» — вспомнились знаменитые слова. В голове промелькнуло: «Лучше бы это была его смерть!»
Я передернула плечами.
«Дожилась, вон какие мысли в голову лезут. Типун тебе на язык, Алина… — И тут же возразила себе: — Нет, ну а что, нормальные здоровые мужчины не станут держать девушку насильно. Смирительную рубашку бы ему… Да на подольше! И психиатра толкового».