– А мне вот что любопытно, – протянул седой Аннатрон. – Кто будет указывать землянам якобы надлежащее им место? Лично я не берусь.
– Если собрать остатки эсминцев Гъде, чфеварские драккары, наш флот, корабли Симелина и Мересань, мы вполне сравняемся в силе с Землей! Даже если им будут помогать тсетианские хакеры.
Женщина фыркнула.
– Только что вы говорили, что место землян – ниже колен. И тут же признаете, что объединенного флота едва хватит, чтобы сравняться с ними силой!
– Мы никогда не сравняемся с ними в силе, – меланхолично промолвил старик. – В силе пушек и двигателей – да. Но не в силе духа. Тысячу лет назад у них не было ни одного корабля и ни одного хакера. Они не знали ни компьютеров, ни лазеров, ни даже огнестрельного оружия. И что?
– Что? – переспросил молодой, слегка растерявшись. – Что, собственно, тогда случилось?
Старик помолчал, ответил нехотя:
– Земляне врезали Шшерскому Раю. Так, что до сих пор легенды ходят.
Молодой координатор сглотнул. Если перед каким миром Хант испытывал опаску тысячу лет назад, то перед Шшерским Раем. Это теперь Рай ослаб, чему ханты втихую радовались и саботировали в Совете координаторов требования Криййхана Винта вразумить Гъде. Прежде мощь и бесстрашие Рая вызывали то скрежет зубовный, то дрожь в коленях у координаторов Ханта. Шитанн – единственная раса, которая открыто посмела сцепиться с хантами и выиграла. Рай нанес по Ханту два термоядерных удара. Да не в болота и пустоши. Шшерский Рай не являлся старшим миром – ни тогда, ни ныне. Чуть ли не самая древняя цивилизация, она так и не научилась за всю свою долгую историю шлепать малышей. Бить, так насмерть!
А земляне им вломили.
Капитану Шаннону было не по себе. Никто его не гнал, но он чувствовал, что прозвучавшее здесь не предназначено для его ушей. Он и не знал, что Земля когда-то дала по лбу Шшерскому Раю. В массе своей ханты считали тогдашний Рай непобедимым противником, а раз так, то и принять поражение от него не слишком зазорно. А тут вдруг оказывается… Он поежился – мысленно: негоже капитану ГС-дредноута демонстрировать координаторам свои сумбурные чувства.
Йозеф привез дочь в Ебург. Подвернулся приятель со времен Академии, он и присоветовал: мол, есть в столице отличная школа-интернат, дети по два экзамена сдают, чтоб туда взяли, но дочку капитана ГС-крейсера, человека, от которого в большой степени зависит исход войны, бывшего выпускника прославленной Академии космоса, уж конечно, примут без испытаний. Тем более если он, Павлик, член попечительского совета, походатайствует. Павлик вовсю расхваливал школу: дескать, и педагоги замечательные, и условия обитания прекрасные, у каждого школьника своя комната, кормят по шесть раз в день, по выходным музеи-концерты-экскурсии… Йозеф с радостью согласился. Перебирать варианты не было ни сил, ни времени: ремонтные работы на «Ийоне Тихом» заканчивались, и его ждало новое задание. Да и вариантов-то других не имелось, что самое главное. Павлик был человеком надежным, Йозеф ему с юных лет доверял и ни разу о том не пожалел. Если он говорит, что школа хорошая, значит, так оно и есть. Йозеф вручил секретарше приемной комиссии Хеленкины документы в комплекте с коробкой конфет, девчонку с ее сумками сдал миловидной воспитательнице, присовокупив букет цветов, директору пожал руку и презентовал бутылку коньяка. И исчез с горизонта, пока его не записали в какой-нибудь дерьмовый родительский комитет – с его везением такое вполне могло случиться.