Девушка выдохнула после столь эмоциональной тирады. Горгорон молча целовал ее руку, очень нежно, едва касаясь губами кожи. Светлана продолжала говорить, для нее молчание в этот момент казалось невозможным:
– Жаль только, что я никогда не смогу летать с тобой, ведь у меня нет крыльев.
Горгорон усмехнулся:
– Я буду носить тебя на спине, у нас будут мои крылья – одни на двоих. Меня больше печалит то, что я никогда тебя не увижу.
Лана чувствовала, как по щекам бегут слезы. Торопливо вытерла их свободной рукой:
– У нас будут мои глаза – одни на двоих, я буду смотреть за нас обоих…
И тут она не выдержала и расплакалась. Горгорон прижал Лану к себе и принялся гладить по волосам, зарывшись носом в непослушные пряди:
– Твои волосы пахнут горной розой.
Светлана вывернулась из его рук и посмотрела в лицо. В темноте лишенные зрачков глаза Гора смотрелись не так пугающе:
– Это можно исправить? – она протянула руку и провела пальцами по его бровям.
Мужчина в ответ лишь покачал головой:
– Поверь мне, я пытался.
– Как это случилось?
Дракон вздохнул и нахмурился от болезненных воспоминаний:
– Я хотел достать частицу Негасимого Пламени, чтобы с ее помощью утихомирить Пустоту, но… Моего Потока не хватило, чтобы справиться с этой мощью. Я был самоуверен, и теперь я наказан за это, – Горгорон сокрушенно вздохнул. – В нашей семье это распространенный недостаток.
– Я уверена, способ есть, – Лана проговорила с такой уверенностью, что удивилась сама себе.
Ректор лишь пожал плечами в темноте:
– Надежда – лукавая советчица.
– Я говорю не про надежду, а про веру. Я уверена.
С этими словами Лана подвинулась еще ближе к мужчине, пытаясь отыскать в темноте его губы. Провела ладонью по его груди, почувствовав железную крепость мышц под пальцами, скользнула рукой ниже, но он остановил ее пальцы на пряжке своего ремня:
– Не надо. Мне очень трудно будет остановиться.
– Так, не нужно останавливаться, – Лана уткнулась лицом в шею мужчины, почувствовав свежий легкий запах его волос – так пахнет от мокрых листьев после грозы.
– Не здесь, не сейчас, – Гор мягко отстранил Лану от себя, но в тот же миг, словно не имея больше сил терпеть, припал губами к ее щеке. Он принялся целовать ее с такой жадностью, будто это был первый поцелуй в его жизни. Горгорон покрывал поцелуями все ее лицо: щеки, лоб, подбородок – губы слепого были чутки и нежны – и Лана боялась вздохнуть, лишь бы только это продлилось дольше.
Но всему приходит конец. С явным усилием ректор Облачной Академии оторвался от своей ученицы:
– Нам лучше вернуться наверх. Сейчас глубокая ночь, и студенты должны быть в своих комнатах.