С сильной одышкой он влетел в развороченный дверной проем. Дверь, судя по отметинам на ней, кто-то то ли разгрыз, то ли разодрал, оставив от нее только скрюченную металлическую пластину. Что было сил он потащил ее на себя, и она, поддавшись, со скрипом раскрылась. Такими же невероятными усилиями она была снова захлопнута.
За то время, пока дом пребывал в разорении, на лестницу подъезда изрядно намело снега, ставшего белесой дорожкой, провожающей на верха. Осматриваясь, Картер везде видел застывшую разруху: разбитые углы ступеней, прикрытые снежной крошкой обломки отделки стен и потолка. Кирпичная кладь замурованного хода проглядывалась на следующем этаже.
Местами двери в квартиры были распахнуты. Было достаточно бросить короткий взор, чтобы заметить простую вещь. Странный порядок. Будто кто-то приходил и смахивал пыль с древней мебели, заново раскладывал все вещи по местам. Случайно думалось даже, что хозяева вот-вот вернутся. Вон лежит на свежем красном диванчике чье-то черное пальто, а вон на крючке в парадной висит шляпа. Где-то стучали часы. Тик-так, тик-так. Вещи ждут своих хозяев.
Чем дольше он смотрел, тем скорее ветшал этот призрак. Диван побурел и облез, а пыль тяжелым слоем упала сверху на пальто, сделав его уже серым, грязным. И стало снова тихо.
Картер только хмуро составил брови, недовольно выдохнул и пошёл дальше.
Этаж за этажом затхлый воздух помещения наконец-то сменился на пронзительно свежий и чистый. Лишь взобравшись на самую вершину здания. К счастью, видимость была достаточной, чтобы прикинуть маршрут на до ближайшей возвышенности.
– В километре есть собор, оттуда и преодолею границу этого ледяного ада… После рассвета. – он бубнил себе под нос еле слышно с трепетом и небольшой дрожью в голосе. – Сейчас занять одну из квартир и ждать утра…
Вскоре солнце вспыхнуло прощальным лучом. Гробовой крышкой тьма накрывала всё кругом. Дома, улицы с их дорогами, занятыми застоем приросших к земле машин, и ржавые фонари, что давно не льют света. Тьма переставала быть пустой. Город просыпался в гуле стонов тысяч и тысяч уставших.
Не дожидаясь того момента, когда его кто-то успеет заметить, он поторопился обратно к выходу с крыши. Но что-то заставило его замешкаться. Что-то уже наблюдало за ним бесчувственным взглядом, полным беспамятства. Он медленно развернулся. На самом краю крыши сидел некто, подложив руки под ноги. На нем не было никакой одежды кроме рваных, изношенных брюк. Лица не было видно под длинными волосами. Как и не было видно глаз, но Картер точно чувствовал этот пристальный прищур. Пятясь назад, рукой нащупал ручку двери. Скрип. Юноша всё ещё смотрит. Всего момент на осознание происходящего: он откидывается назад и исчезает за краем.