-- Более чем. -- Холода в голосе волшебницы хватило бы на отличный ледник.
-- Спасибо, Винн.
Он взял девушку за руку, уводя прочь от любопытных.
-- Прости. -- Алистер покаянно развел руками. -- Наверное, мне следовало быть осторожней.
Элисса тихонько хмыкнула, ткнулась лбом ему в плечо.
-- Не за что извиняться. Когда столько народа постоянно трутся бок о бок, есть только один способ избежать сплетен -- не давать повода. Или у Стражей было не так?
-- Так, -- признал Алистер. -- И если ты не захочешь давать повода, я пойму.
Видит Создатель, из него едва ли выйдет рыцарь без страха и упрека. Постоянно быть рядом и не вправе даже коснуться... Но если ей будет плохо от косых взглядов и шепотков за спиной...
Она снова хмыкнула, не поднимая лица.
-- Я дочь изменника, и сама предатель -- Серый Страж, за чью голову назначена награда. Несомненно, любовь к собрату по ордену -- то, что способно окончательно погубить столь блестящую репутацию.
-- Что ты сказала? -- выдохнул Алистер.
Элисса охнув, шарахнулась прочь, закрыв ладонями лицо. Алистер перехватил запястья, заставляя отнять руки. Прошептал:
-- Я люблю тебя.
Неподалеку хрустнула ветка, и голос Лелианы произнес:
-- Нужно непременно сложить балладу о том, как посреди Мора, крови и смерти распустился настолько прекрасный и хрупкий цветок истинной любви.
-- И не забудь описать страдания несчастного отвергнутого красавца-эльфа, -- добавил еще один голос.
-- Да простит меня Создатель, сегодня я точно кого-нибудь убью, -- простонал Алистер.
Элисса рассмеялась и потянулась к его губам.
Утром опушка Бресилиана выглядела светлой и покойной. Но едва сунувшись в лес, Алистер понял, что дурную славу тот заслужил не зря. И дело было не только в оборотнях. Хватало и просто диких зверей, и чудовищных колдовских порождений, одно из которых едва не сгубило их всех -- благо Морриган и Винн успели развеять колдовство, увидев, как Алистер плавно оседает в траву, бормоча что-то о "выспаться, а потом можно и дальше". Сам он этого, к слову, совершенно не помнил, помнил лишь морозный вихрь, пущенный ведьмой, что заставил прийти в себя. Потом они с ужасом разглядывали нагромождения костей -- человеческих, эльфийских, поди сейчас разбери на казавшейся такой уютной поляне. Одного этого Алистеру за глаза хватило бы на всю оставшуюся жизнь, и совершенно необязательно видеть своими глазами ходящие и говорящие деревья, восставших из праха древних чародеев и свихнувшихся отшельников. Редкие шайки порождений тьмы в этом лесу вызывали едва ли не умиление -- такими знакомыми и понятными они выглядели.