— Ты чего улыбаешься? — подскочили ко мне И Мин с Ю Шином, и я тут же придала лицу суровый вид.
— Не улыбаюсь я, — отозвалась я и сдвинула брови.
— Про обед вспомнил, вот и радуется, — "догадался" Ю Шин. — Пойдем быстрее, а то остынет!
За обедом он все норовил подложить мне на тарелку куски говядины побольше, "а то ты сильно дохлый", а я перекладывала их обратно ему в тарелку, когда он отворачивался. И Мин же авторитетно заявил, что курочка вкуснее, и клятвенно обещал накормить нас курочкой на костре, потому что он видел ферму недалеко от горы, где можно было разжиться тушкой.
— Нет уж, это же надо сначала топать вниз, а потом лезть обратно в гору, — замахала я руками. — Лучше обойдемся без курочки.
— Вот спустимся, пожарим курочку, съедим, наберемся сил и пойдем обратно, слабаки вы мои, — И Мин закатил свои раскосые лисьи глаза, изображая свое отчаяние от нашей лени, и вгрызся в печеную кукурузу.
После обеда было время для отдыха — чтобы адепты переварили еду, прежде чем настанет время тренировки, которую сегодня перенесли с часа змеи [1] на попозже.
Вернувшись в комнату, я с восторгом обнаружила, что в ней никого нет, и отправилась в купальню. Дверь пришлось плотно задвинуть ширмой, а саму ширму — привязать поясом к столбикам у двери, чтобы никому не вздумалось вломиться ко мне. Закончив с приготовлениями, я торопливо разделась, ополоснулась с такой скоростью, словно за дверью стояли адепты и тарабанили в нее, требуя впустить, и также быстро оделась. Когда я вышла в комнату, то в ней все еще никого не было, зато у меня от нервного напряжения тряслись руки, а одежда липла к мокрому телу, потому что я не успела как следует вытереться, спеша одеться.
Нужно выбираться отсюда, — пробормотала я себе под нос и направилась стирать платок, который мне выдал брат Фэн Хая, чтобывытереть лицо.
Это тоже не заняло много времени, и когда Фэн Хай появился в комнате, я уже успела чинно расположиться за его гуцинем, сняв тот со стены.
— Ты что, играешь? — бросив на меня равнодушный взгляд, спросил заклинатель и прошел вглубь комнаты.
— Нет, — радостно отозвалась я. — Но твои слова о том, что мне нужно совершенствоваться, тронули меня, шисюн. Разве тот, кто не владеет четырьмя искусствами[2], может, считаться достойным мужчиной? Вот я и сел учиться. Ты же не против, что я взял твой гуцинь?
Фэн Хай бросил на меня подозрительный взгляд, и я ответила ему взором, полным щенячьей преданности.
— Ладно, учись, — с сомнением произнес он. — Похвально, что ты прислушиваешься…
Тут я радостно бренькнула по струнам, и заклинатель поморщился, как от зубной боли.