К счастью, я прибыл вовремя. На подходе к посёлку стояла одинокая фигура в сияющих доспехах. Длинный высокий хвост развевался по ветру, пара острых рожек была идеально подточена. На поясе у девушки висел меч, вдоль его рукояти тянулся узор, изображающий дракона. Я почувствовал нечто вроде восхищения от этой картины. "Не побоялась выйти против самого дьявола".
Чем ближе я подходил, тем больше восторгался красотой девушки. Идеальная осанка, прямой взгляд, ни на секунду не теряющий меня из виду. Вокруг лба тянулась повязка из кожи с небольшим и изящным камнем, за спиной рыцаря можно было разглядеть легкий плащ.
– Ты… тот самый, которого кличут дьяволом? – сказала она, когда между нами осталось около десяти метров. Я почувствовал, что ее голос дрожит от ярости, и чуть крепче сжал биту, закинутую на плечо.
– Да. А ты – та самая Имби, защитница этих земель?
– Для тебя, дьявол, я – Имби, кормилица голодных, заступница несчастных, убийца драконов и пастырь заблудших душ. Ты вызвал меня на честный бой и будешь сражён, во славу всех героев, что погубила твоя рука!
– Эй, эй, я никого не убивал, – я замахал свободной рукой в знак отрицания. "Вот уж что-что, а лишние убийства мне приписывать не нужно". Я почувствовал осуждающие взгляды жителей посёлка, что наблюдали за нами из окон своих домов.
– Молчи, ибо пришел твой час, – Имби резко вытащила меч и, без предупреждения, набросилась на меня. Я едва успел отскочить в сторону и, предупреждая следующий удар, взмахнул битой, целясь ей в бок. Бита лишь слегка скользнула по ее броне, не оставив ни царапинки, и Имби сделала новый выпад, уклоняясь от которого я упал и покатился по земле.
– Вот и все! – воскликнула рыцарь, целясь мне в сердце, но я рывком вскочил со спины на ноги и резко прыгнул на нее, ударив черепом в челюсть. Охнув, она едва не упала, но удержалась на ногах. В глазах у нее застыли слезы, что остановило меня от нового удара. "Я точно не переборщил?"
Имби, сцепив челюсть и крепко сжав кулаки, некоторое время стояла, смотря в пустоту, после чего разревелась и, бросив меч, убежала прочь. Я, вместе со всеми жителями поселка, недоумевающе провожал ее взглядом.
– Вишь, что удумал этот дьявол? Довел девушку до слез. И не стыдно тебе? – крикнула какая-то бабушка, выбегая из дома.
– Сказал честный бой, а сам пришел с поленом! И в челюсть головой ударил, – поддержала ее другая, высовываясь из окна.
– Иди и извиняйся теперь, морда козлиная, – подытожила вся деревня.
Если бы скелеты умели краснеть, я бы покраснел со стыда. "Но ведь у меня была бита против меча… и разве я так уж нечестно ударил? Не бомбой же в нее кинул", – хотел ответить им я, но мысленно плюнул и, волоча биту по земле, пошёл извиняться.