— Я могу отмыться, и вонь пройдет, а ты прогнил внутри, — не оставляю попыток вернуть чувствительность телу. — Это неизлечимо.
— Они трусы! Боятся тебя так, что даже обездвижили, — Семен летает рядом и даже не думает спасаться бегством.
— Надо заткнуть птице клюв, чтобы не каркал, — дает знак одному из людей и они наставляют арбалет на птицу.
— Не трогай его! — кричу в отчаянии. Не знаю, каким способом изворачиваюсь, и красный луч ударяет точно по арбалету. Воин взвывает и падает с коня. Катается по полю. С криками: «Мои руки!».
— Вонючая ведьма! — скалится их военачальник.
Ко мне понемногу возвращается чувствительность. Ярость помогает. А руки горят огнем. В них собирается что-то сильное, неведомое мне раньше. Я запускаю в них красные шары. И чем больше моя ярость, тем сильнее удары.
Ослепленная злостью, метаю в них неведомую энергию и наслаждаюсь их визгами. Поджариваю их как мусор. Освобождаю мир от нечисти. Ощущаю себя воительницей. Я будто уже не я, а какая-то другая личность. Кровь закипает в жилах. Адреналин зашкаливает. Я вошла в раж. Так просто не сдамся!
— Береги силу, — напутствует пони. Но в таком состоянии я вряд ли могу остановиться и проанализировать его слова.
Вокруг воняет горелым, все в черной копоти. Я так и не могу пошевелить ногами. Сидя метаю в них шары. Но железные латы их спасают. Воины падают с коней. Но немного оправившись, начинают целиться в меня.
Эсвель и Семен кружат рядом.
— Попробуй встать! Надо бежать! — кричат в два голоса.
— Не могу!
Стрела вонзается в меня. Потом еще одна. Слабею. Ярость уже не спасает, чувствую, как огонь внутри меня гаснет, силы уходят.
— Запрещенная магия в действии. Тебя сожгут, а твой род будет расплачиваться, — подходит ко мне, держится за обожженную часть лица.
— Ага, ищете способ, чтобы прибрать к своим лапам зеленое королевство! — я больше не могу даже ползать. Только огрызаюсь.
— Заткнись, предательница! — шипит на меня. — Взять ее! — командует своим людям. — И этих облезлых прихватите, — указывает на животных. — Эсвель, король с тобой лично разберется, — скалится.
По тому, как задрожал пони, понимаю, его не пощадят.
— Это все я! Не трогайте их дайте им уйти! — кричу. Но он меня уже не слушает.
— А птицу зажарить в духовке. Будет деликатес из радужного ворона, — захлебывается от своего гнусного смеха.
— Думаешь, подлижешь королю, и тебе что-то перепадет. Неа, тебя также выкинут за ненадобностью. Такая мерзость нигде долго не живет, — каркает Семен, падая на землю. Парализующая стрела попала и в него.
— Семен! Эсвель! — кричу, когда ко мне приближаются три мужика в латах, перепачканные сажей.