Стоит молчит. Рядом стоит. Так близко, что я ощущаю жар его тела, а край моих домашних шорт, которые я натянула почти сразу, как Чернов уволок свою Карину-картину в комнату на разборки, касается его спортивных штанов.
— О, ты слышал, дорогой… нас назвали извращенцами, это так… заводит, — начинаю дышать чаще и томно прикусываю губу. — Может, ты никуда не пойдешь, милая? Останешься с нами?
— Ненормальные! — взвизгивает Карина и, схватив своё пальто, нервно дергает ручку входной двери.
— Аривидерчи! — кричу ей вслед, получая в ответ громкий дверной удар по своим барабанным перепонкам.
Мы остаёмся с Черновым в оглушающей тишине его квартиры, на непростительно близком расстоянии друг от друга. Ни он, ни я не двигаемся с места пару секунд, а потом одновременно начинаем смеяться.
Миша кладет руку на стену рядом с моей головой, а второй держится за ребра, не переставая хохотать в голос. Я тоже не могу прекратить смеяться, вспоминая выпученные от ужаса глаза его подружки.
— Не перегнула? — всё, что могу выдавить из себя, стараясь не хрюкать. — Ты видел, как она убегала?
— Белова, ты сумасшедшая, — произносит на выдохе Чернов, опуская вниз подбородок и находя мои глаза своими. — Расскажешь, за что тебя наказал твой папаша? Мне первый раз стало действительно интересно. Ты врезала кому-то битой?
Он немного подаётся вперед, почти касаясь меня своим телом. Разворачиваюсь и прижимаю лопатки к холодной стене, не разрывая зрительного контакта. Чернов так близко, но я совсем не чувствую исходящей от него обыкновенно агрессии. Как, например, было совсем недавно в этой же самой прихожей у этой стены.
— Не битой. Но могу. Обращайся, — пожимаю плечами. — Лучше расскажи… где ты вот таких дамочек находишь?
— Думаешь, я их ищу? — произносит Миша, понижая интонации своего голоса до тех самых частот, при которых волоски на всём теле встают дыбом.
У меня встали.
— Понятия не имею, — говорю честно и быстро облизываю губы.
Они у меня после завтрака немного солёные и со вкусом кофе. Хорошо бы сходить почистить зубы, чем стоять и дышать друг на друга вот так. А расстояние между мной с Черновым становится всё меньше.
— Подумай.
Он гипнотизирует меня взглядом своих голубых глаз и придвигается ещё ближе. Настолько близко, что его бёдра теперь касаются моих.
— Ты что, хочешь проверить на мне свои чары обольщения? — выговариваю слова чётко, но сердце в груди отчего-то ускоряется, отбивая чечетку.
Миша кладёт вторую руку на стену около моих волос и чуть наклоняется, не переставая при этом пытать меня взглядом. Касается пряди волос около виска и тянет на себя, прокручивая её между пальцами.