— Почему? — у меня загорелись уши.
— Да потому что, если б было с кем его пить, ты бы не ездила в свои выходные дни к старику изучать травы. Но если понадобится, скажешь.
Когда я уже собиралась домой, Ларт дал мне небольшой холщовый мешочек, сквозь который пробивался горьковато-пряный запах.
— Этого хватит на одну обычную бутылку тоны. Только настаивать надо обязательно в деревянной посуде, ровно неделю. А воду и сахар добавишь по своему вкусу.
В город я вернулась, когда уже начало смеркаться, но фонари еще не горели. Мне всегда было неуютно в этот недолгий промежуток между днем и вечером. Идти к дому через парк не хотелось, но это была самая короткая дорога. Не прошла я и половины пути, как вдруг услышала знакомые голоса.
На скамейке сидела пара и, судя по интонациям, всерьез ссорилась.
Точнее, голоса показались мне смутно знакомыми. Музыке я никогда не училась и слух свой считала не слишком тонким. Однако постоянное интонирование при склонении слов, похоже, понемногу развило его.
Можно было, конечно, постоять и послушать, но показалось как-то… не очень. Да и какое мне, собственно, дело, кто там ругается. Голос Йара я бы точно узнала, а проблемы прочих местных меня не касались. Обойти скамейку никак не получилось бы, но я рассчитывала прошмыгнуть в сумерках незамеченной. Однако именно в тот момент, когда проходила мимо, ярко вспыхнули фонари.
Я узнала ее — коротко подстриженные светлые волосы, вздернутый нос, капризно выгнутые губы. И серьга в левом ухе.
Жена Йара! А рядом с ней…
Да ладно! Не может быть!
Я так и застыла с открытым ртом, и вид у меня наверняка был самый идиотский.
— Добрый вечер, Вера, — сказал Мишель по-английски с убийственной вежливостью. — Ты чего-то хотела?
От воспоминания о том, как год назад он чуть меня не изнасиловал, к горлу подкатила тошнота.
— Нет! — отрезала я и поспешила прочь, успев заметить, как расширились глаза блондинки.
Может, сначала она и не узнала меня, тем более я снова была в платке, под который спрятала волосы, чтобы в лесу с деревьев на них не насыпался мелкий мусор. Но по тому, как обратился ко мне Мишель, наверняка поняла, что я попаданка. И вспомнила ту сцену в «Грене», когда мы были там с Джейком.
Дома я никак не могла успокоиться. Ходила по комнате взад-вперед, стояла у окна и смотрела во двор. Досада и обида глодали железными клыками. Я мечтала о Йаре без какой-либо надежды, а той, которая рядом с ним, он, похоже, не слишком нужен. Зная Мишеля, я сомневалась, что они встречаются, дабы обсудить экзистенциальные вопросы бытия.