— Да, какой она гость? — повышаю голос, пытаясь донести свою мысль. — Она. Живет. Этажом. Выше! Пусть Наталья водит мужчин в свою квартиру! Мне вот это, — указываю ладонью на смятые простыни, — противно! Это моя комната.
— Да, брось, — хихикает Рита и отмахивается от меня как от назойливой мухи, — это естественно. Когда люди любят друг друга, они занимаются сексом. К тому же ты почти не приезжаешь.
— А куда мне приезжать? Ты же практически поселила в моей комнате Наташку, — у меня вырывается истерический смешок. — И открою тебе вселенную. Любовь не длится неделю. Быстрый перепих — это не отношения. Курица, которую ты называешь подругой, в семнадцать забеременела Лешкой, чтобы женить на себе мужика, но он оказался умнее и сбежал.
— Леша — плод любви, — упрямо заявляет Рита, — а мужчина оказался подлецом. Мы с Наташей обязательно найдем свои идеалы.
— Сними уже розовые очки.
Надоело спорить. Резким нервным движением сдергиваю сумку с антресоли и приседаю на корточки перед шкафом. Он старый и с небольшим секретом. Когда я поняла, что Рита тырит мои вещи и не стирая складывает обратно, я стала его запирать. Чтобы открыть дверцы, нужно снизу вытащить штырь.
— Полин, что плохого, что я хочу семью? — Рита садится на кровать.
Я поворачиваюсь к ней.
— А я кто, Рит? Кого ты обманываешь? Меня не надо, я все вижу своими глазами, — она непонимающе хлопает ресницами, и я поясняю. — Виктору на нас начхать. Мужчинам, которых ты приводишь в дом, нужен лишь секс. Они не хотят жениться, не хотят становиться отцами для чужого ребенка. Да, и ты никогда не хотела быть матерью и не была ею. Так просто скажи честно, тебе нужен ебарь, а не семья.
Мы какое-то время смотрим друг другу в глаза. Я жду, что сейчас Рита разозлится и крикнет, что это не правда, что ждала моего рождения, что любит, что я на первом месте. Но она звонко смеется и спрашивает:
— Ты что ревнуешь?
У меня внутри все обрывается и я обмякаю. Я прямым текстом говорю, что мне не хватает мамы, а она решила, что я капризничаю.
С губ слетает горький смешок. Чего я удивляюсь? Рита забывала меня в детском садике, забывала кормить или покупать продукты домой. Ее не смутило отсутствие одиннадцатилетней дочери. Ее не покоробило, когда меня собирались отправить в детский дом, лишив Риту родительских прав. Ей похуй, что я перестала называть ее мамой.
Рита всегда была недалекой, даже глупой. Чем старше я становилась, чем больше наблюдала за людьми, тем тверже в этом убеждалась.
— Когда-то ревновала, — признаюсь честно, — мне хотелось, чтобы ты уделяла мне столько же времени, сколько Наташе. Хотела настоящую семью. Но твой подход… Он неправильный. И семьи у нас никогда не было и уже не будет.