Открываю дверь.
Прошло много лет с тех пор, как я была здесь в последний раз, когда Рис привез меня, но ничего не изменилось. «Док-Хаус» — это дыра во времени. Нетронутое место. Веранду украшают гирлянды. В центре находится импровизированная хижина со стойкой по периметру. У задней стены располагается деревянная сцена, где группы играют живую музыку. Тот же музыкальный автомат по-прежнему отделяет внешний бар от внутренней зоны отдыха.
Снова накатывает тошнота, и я борюсь с подступившей желчью. В прошлый раз я была сильнее. В прошлый раз со мной был Рис. Я взглянула страху в лицо будучи не одна.
Я уже готова поддаться ужасу, когда замечаю ее на пирсе. Засунув руки в серый плащ, стоя спиной ко мне, она смотрит на озеро, ее лицо такое же безмятежное, как вода озера.
Кровь в венах бурлит.
Эта женщина так много отняла у меня…
Я позволяю гневу наполнить меня, отгоняя страх. Сжимая в кулаке сверток с монетами, я направляюсь к ней, не стараясь приглушить шаги. Я останавливаюсь посреди пристани, делаю ободряющий вдох.
Я погружаюсь в свой сон.
— Я здесь.
Она не двигается. Изучая ее профиль, я хмурюсь. Эта женщина выше Челси, и что-то кажется… неправильным.
Она достает руку из кармана и тянет за волосы. Светлый парик падает на деревянные доски.
Сердце сжимается. Еще до того, как я успеваю осознать, в меня врезается жестокая реальность.
А когда она оборачивается, мир переворачивается с ног на голову.
— Ты.
Глава 29
Пространство воды
Лэйкин: Тогда и сейчас
Эндрю Эббот был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо встречала.
Умный. Утонченный. Страстный.
Он был не просто моим преподавателем психологии, он также преподал мне первые уроки жизни и любви.
И он увидел меня.
Когда он посмотрел на меня в тот первый день на лекции, весь мир и его тоска испарились, меня увидели.
Сейчас Дрю стоит в конце пирса, совсем не похожий на человека, который был солнцем, вокруг которого я вращалась. Теперь я вижу правду, которую не могло разглядеть мое юное и уязвимое «я». Он был эгоистичным нарциссическим манипулятором, использовавшим людей для собственного удовольствия, управляя ими, как марионетками.
Он снимает пальто. Бросает рядом с париком.
— За ней следили?
Я в замешательстве хмурюсь и уже открываю рот, чтобы задать вопрос, но холодное прикосновение лезвия к спине заставляет меня замолчать.
— Нет, — отвечает Торренс. Я узнаю его низкий голос. Я не двигаюсь, пока большие руки скользят по моему телу, лапая меня. Он хмыкает, когда касается повязки на руке, которую я сделала, чтобы не пораниться, а затем достает телефон из заднего кармана. Я зажмуриваюсь.