— Уберите тут всё. Узнайте, кто его подослал, и избавьтесь от него, — тяжелым ботинком бьёт мужчину по животу и брезгливо отстраняется. Убирает оружие в кобуру.
Я бегу к его спасительным рукам и вжимаюсь в крепкое тело.
Подсознательно ищу защиты, не понимая, что всё уже кончено. Мной управляет ужас. Тело колотит от переизбытка адреналина.
Рон заполняет собой всё пространство. Обхватывает меня за плечи и подталкивает к выходу. Запах смерти витает в воздухе. Я дрожу, осознавая, насколько нам повезло.
Еще чуть-чуть и…
— Не думай, — низкий голос теплеет. — Он сразу вызвал у меня подозрения. Уж слишком хотел меня выпроводить.
Лицом утыкаюсь в его грудь и запоздало вспоминаю — Рон ранен.
— Тебя порезали?
Резко торможу. Взглядом сканирую кровь на его рубашке.
— Пустяки, — равнодушно отмахивается. — Нам надо подготовиться. Он прав — будут и другие.
Одержимо стискивает мою талию в медвежьих объятьях и с облегчением протягивает.
— Царапка…ты сведешь меня с ума. Уже свела. Я чокнусь, если с твоей головы упадёт хотя бы один волос.
Жаркий шёпот туманит рассудок. Кислорода не хватает. Пальцы сжимаются на затылке. По венам течет горячая, жгучая патока, которая моментально убивает стылый холод и напрочь выталкивает зверский страх.
Возникает очень странное чувство…словно я таю, как первый снег. Теряюсь в многообразии ощущений. Растворяюсь в трепетном томлении.
И, к удивлению, тону в его черных, беспощадных глазах, а ведь не так давно он был моим палачом.
С досадой отмечаю: «Как же слепо женское сердце!». Оно выбивает ритмичные звуки, качается на волнах спокойствия и лишь от одного прикосновения или теплого слова заходится в сумасшедшем темпе.
Разум меркнет на фоне лихорадочного дежавю. Это сложно объяснить, но порой меня буквально насквозь пронзают дикие эмоции, пережитые в прошлом.
Я едва приоткрываю губы.
— Ты помнишь, однажды ты сказал мне, что тебе жаль, — вижу непонимание и коротко поясняю. — Когда через окно влез в мою комнату и пообещал защитить. В тот день ты очень сожалел о том, что втянул меня в эти игры.
Горечь оседает на языке. Он кивает и хрипло спрашивает.
— Ты вспомнила? — лицо светлеет от радости.
— Только это, — режу его надежду.
Кажется, ему достаточно и того, что я не вырываюсь. Но я просто не могу себя заставить. Нет. Даже не так — мне страшно признавать, что, находясь в капкане его калечащих ладоней, я чувствую счастье. Хочу замереть и не двигаться. Как безумная, внезапно охваченная аномальной тоской.
Ведь теперь мы поменялись ролями. Именно я стала обузой, способной его сокрушить.