Вскипает кровь, жгучей жижей растекаясь по венам. Я не могу. Просто не могу уйти и даже не заглянуть в его бессовестные глаза.
Такова цена его любви, да? Из-за моего родства с Алдо он готов собственными руками меня придушить?
Фелис назойливо сжимает меня за плечи и продолжает уговаривать.
— Здесь пятеро. Бог знает, сколько еще людей в доме. Ты же умная девчонка. Не ломай свою жизнь из-за такого мудака, как он.
Сипло усмехаюсь.
— Он уже меня сломал.
Забавно. Я такая глупая, ведь он сделал это дважды.
И я всё равно прощала, наплевав на растерзанное сердце. Наивно тянула его к свету, не замечая, как мою душу оплели сети тьмы. Жестокие, зависимые и болезненные. Ему принадлежащие.
— Уходим. Я достаточно услышала.
— Отлично.
Мы прячемся за кустами и перебежками доходим до машины. Затем быстро срываемся с места, оставляя после себя облако дыма.
Фелису даже не приходится завязывать мои глаза — я настолько разбита, что через несколько минут теряю сознание.
Или просто засыпаю. Не знаю, это не важно.
Ведь во мраке передо мной проносятся новые воспоминания.
Теперь у меня есть ответ на главный вопрос.
А именно — что сделал со мной Рон после просмотра того видео, на котором была Амелия.
Глава 32. Моника не будет кричать
— Так и будешь в потолок пялиться? — насмешливо иронизирует Фелис. — Скоро все бока отлежишь. Уже второй день ни черта не делаешь.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — равнодушно бросаю, даже не поворачиваясь к нему.
— Чтобы ты пришла в себя. Хватит уже по мужику страдать. Тебя предупреждали, что он чокнутый.
Верно. После нашего возвращения Алдо встретил меня загадочной ухмылкой и всем своим видом буквально кричал: «Убедилась, что я был прав?». А потом сказал шокирующую новость, которая до сих пор бьётся у меня в голове.
Сегодня Рон будет здесь. Он явится на переговоры, и это — его последний шанс сдаться. Если откажется, начнется война. И самое ироничное, что я даже не знаю, как мне поступить.
Защищать его?
Но зачем? Он лично приказал меня убить. Поставил мафию на первое место и, судя по всему, решил, что я тайком на него докладывала. Я и рта не успею открыть. Не смогу даже объясниться — сгоряча мужчина разорвёт меня на части. Я прекрасно это понимаю, но всё равно не питаю к нему злых чувств.
Мне просто больно. От воспоминаний, жестокости и той легкости, с которой он лично вынес мне приговор.
Убить. Так он сказал.
Но я уже мертва. Морально. Мне ведь не на что надеяться. В играх мафии я — простой наблюдатель. От меня ничего не зависит. Вольна только слёзы собирать и тихо оплакивать тех, кого уже потеряла. И молча бояться момента, когда он смерит меня высокомерным взглядом и сотрёт в порошок.