Но Шмидт умеет удивлять.
Он быстро пресекает моё сопротивление, перехватывает поперек талии и валит на кровать. Грубыми пальцами сдавливает шею и прожигает злыми глазами, налившимися кровью.
Хрипло бросает:
— Не тягайся со мной. Не потянешь.
Тревога обостряется, когда он вытаскивает пистолет и бросает его на пол. Демонстративно разводит руки в стороны и цинично насмехается:
— Мне не нужно оружие, чтобы нагнуть тебя, — придавливает весом своего тела к матрасу и вжимается в меня бедрами. Доказывает сказанное. Показательно вздыхает, выражая лживое сочувствие.
Не оставляет ни шанса на сопротивление. Его губы растягиваются в хищной улыбке, от которой пробегает мороз по коже.
Резко рвёт мою футболку. Следом за ней летит спортивный топ. Ладонью бессовестно блуждает по телу, вызывая судорожный вздох.
Окидывает мрачным взглядом, полным предвкушения, и цинично продолжает:
— Мне не нужно запирать тебя в подвале, потому что я могу взять тебя где угодно. Даже в твоей комнате. Как сейчас или же, например, ночью. Когда твоя мама будет спать в соседней комнате. Тебе придётся сдержать себя и не кричать так громко. Нам ведь не нужны свидетели, верно, Амелия?
Когда он обращается ко мне по имени, это всегда звучит как ругательство. Самое мерзкое слово. Хуже мата. Словно оскорбляет, прибегая к нему лишь в крайних случаях.
Я вскрикиваю от болезненной хватки. Шмидт тут же убирает ладонь, не забыв насладиться красными отметинами на бледной коже, и затыкает мой рот настойчивым поцелуем.
Выпивает до дна. Жадно целует, обрушиваясь на губы. Дико. Яростно. Сокрушительно. Ускоряет пульс до предела.
Прикусывает. Причиняет боль, сминая обнаженную грудь, стискивая ягодицы и дергая пуговицы на джинсах.
Шумно выдыхает:
— Мне не нужно применять насилие, потому что ты и без этого готова добровольно насаживаться на мой член, — рычит сквозь зубы.
Проникает под тонкую ткань трусов. От этого порывистого движения я рефлекторно выгибаюсь, машинально стискивая в ладонях низ его майки. Во взгляде Шмидта бушует настоящий ураган. Дикий и необузданный.
По спине проходится горячая волна, на контрасте отдающая холодом. Я опускаю глаза вниз и нервно кусаю губы, приглядываясь. Сердце пропускает несколько ударов. Губы горят от жестких поцелуев. Низ живота призывно сводит. Кожу жжёт от грубых прикосновений. Я извиваюсь и дергаюсь, но он будто не замечает этого.
Упивается лишь тем, что хочет сам. Откровенно плюёт на мои желания.
Руками по-прежнему держу ткань белой майки. Пытаюсь то ли оттолкнуть, то ли притянуть ближе. Не успеваю определиться.