Не помню, кто сказал, но фразу хорошо запомнила: “Честность — это первый шаг к благородству”. Макс сделал этот шаг в моих глазах и я даже не хочу цепляться за прошлое, меня все устраивает.
Кажется, легче после признания стало не только Максу, но и мне. Я и правда разглядела в этом его жесте нечто очень важное и ценное, увидела свою важность наверное.
Продолжаем играть в нашу незамысловатую игру и поедать мороженое, но больше без откровений, в основном дурачимся как подростки. Загадываем всякие глупости, снова, как тогда в Германии, пихаем друг друга и локтями, смеемся и мажемся мороженым. Мне настолько хорошо и весело с ним, что я забываю обо всем на свете. Задыхаюсь от смеха и плыву от каждого его прикосновения.
Игра в правду и ложь окончательно теряет смысл, когда Макс встает на ноги, тотчас оказывается напротив и размазывает мороженое по моим губам. Сердце замирает в предвкушении того, что произойдет дальше. За весь вечер он так ни разу больше и не поцеловал меня, держался на расстоянии, словно дразня собой. Поэтому когда Майер отбрасывает ложку на стол и обрушивается на мои губы голодным поцелуем, я окончательно теряю голову.
Обнимаю мужчину за шею руками и притягиваю к себе. Развожу ноги, подпуская его к себе еще ближе и совершенно не задумываюсь о задравшемся подоле платья. Тело бьет приятной дрожью, когда сильные руки сжимают мою талию и спускаются ниже. Закрываю глаза и отдаюсь океану чувств, качаюсь на волнах нашей общей страсти. На языке вкус мороженого и соленой карамели, который теперь ассоциируется у меня только с Максом Майером, с мужчиной, сумевшем покорить мое сердце.
Тишину квартиры заполняют наши тяжелые дыхания, стук сердца оглушает и я не хочу, чтобы Макс тормозил. Он просто не имеет права это сделать сейчас, когда я отбросила все сомнения!
Как назло, Майер прерывает поцелуй и ставит ладони по обе стороны от моих бедер. Скользит взглядом по широкой кружевной кромке чулок, которые меня заставила надеть Лика под это платье, и громко сглатывает. Макс качает головой и поднимает затуманенный взгляд к моим глазам. Загнанно дышит в нескольких сантиметрах от моих губ, но отстраняется, как только я тянусь за очередным поцелуем.
— Кажется, мы остановились на моем ходу, да? — его голос тихий, а хриплые нотки будоражат мою душу до мурашек.
— Не знаю, — шепчу я задыхаясь, смотрю на Макса не отводя глаз. — Мне кажется я наигралась…
— А я еще нет, так что мой ход, — улыбается уголком губ Майер. В его глазах странный блеск, он меня пугает и возбуждает одновременно. — Твоя песня была для меня, раз. На тебе черное платье, два. Я люблю тебя, это три.