В носу начинает щипать и я открываю и закрываю рот, не в состоянии придумать утешительных слов. Непроизвольно на глаза нахлынывают слезы, потому как даже в страшном сне не хочется такого представлять.
— Твоя мама умерла в твой день рождения? — голос предательски дрожит и вдоль позвоночника пробегают мурашки.
— Ага, — будто бы безразлично кивает Максимилиан. — Ей было тридцать три, когда это произошло. Мне сегодня тридцать четыре и это как-то… странное чувство, — вздыхает он и крепче сжимает меня в своих объятиях.
— Я даже не могу представить, это жутко, — произношу я и не лукавлю. Мне до ужаса страшно подумать о чем-то подобном, на глаза тут же наворачиваются слезы.
— И не нужно представлять. Пусть твои родители живут долго и счастливо вместе с тобой и в ладу, без ссор.
Максимилиан поднимается на ноги и протягивает мне руку.
— Не знаю зачем сказал, честно. Просто захотелось, — надевает на лицо маску прежнего улыбчивого засранца Макс. Но уже слишком поздно прятаться, кажется я узрела его истинное лицо. На минуту, но мне посчастливилось. — Тебе нужно выспаться, Ия. Завтра на приеме будет пекло.
Залезаю на кровать и закутываюсь с головой в одеяло. Пульс громким эхом раздается в висках и в горле душит проклятый комок. Жалость? Сочувствие? Что за хрень, что за дурацкое чувство?! Уснешь тут, как же…
Просыпаюсь под шум воды из ванной комнаты и сажусь на постели. На душе невыносимое опустошение, я не помню как провалилась в сон, но отчетливо помню разговор с Майером. Запрокидываю голову и упираюсь затылком в изголовье кровати, смотрю в потолок и понимаю, что теперь не смогу поступить с ним настолько подло, как предлагала Лика. Если до этого сомнения были, то теперь точно не смогу.
Да, он нагло врал мне и не краснел, когда заманивал в эту игру, где правила известны лишь ему. Да, он шантажировал меня учебой. Но, черт, может быть это и правда настолько важно? Ведь он не обращается со мной как с вещью, его заботит мое состояние и вчера…
Он был настолько близко, что я до сих пор ощущаю запах его раздражающе сладкого парфюма и обжигающее дыхание на своей коже. И этот странный взгляд, немой вопрос, суть которого я уже не узнаю…
От воспоминаний вчерашнего вечера загораются щеки и я натягиваю одеяло на лицо, улыбаюсь и прячусь от самой себя, стараясь понять этот странный вихрь чувств в своей душе.
— Доброе утро, — подскакиваю от неожиданности, когда из ванной выходит Макс в одном только полотенце вокруг бедер. — Ты еще не открыла подарок? — удивленно кивает он на тумбочку рядом со мной, а я как будто прилипла взглядом к его еще влажному после душа торсу.