– Мой батюшка, Золтан Эйросский, как-то вырезал половину города, когда матушку убили, – помедлив, задумчиво обронила Камилла. – Заходил в дома тех, кто хоть как-то оказался причастен, и убивал мечом прямо там, где находил – за столом, в нужнике, в постели… Магом он не был и собой владел. Но про багровые реки тогда недаром говорили. И Рыжими Острова прозвали не просто так. При этом я любила его – искренне, как умела. А ведь батюшка истреблял и нечисть, и тёмных людишек с равным безразличием. Заслужил – получи… Но я любила его. Даже после багровых рек. Нет, не думаю, что у тебя получилось меня удивить, Патрик Блаунт…
Про Рыжего барона тогда легенды ходили. Если бы уже тогда знать, что никакой он не барон, а самый настоящий ллей, потомок рода огня…
Замок, любящий дед, тёплая постель и прекрасный Фэйерхолд стали бы немного ближе. И унижений поубавилось бы.
– Я люблю тебя, Камилла Эйросская, – выдохнул, не сводя с неё блестящих глаз, паладин. – Я тебя сейчас ещё больше люблю… хотя узнал с первой встречи…
Патрик так и не разжал их рук, когда склонился ближе – и коснулся её губ своими.
Камилла никогда в жизни не целовалась. Склизкие поползновения ухажёров на Островах не в счёт, немногие претенденты огребали от дочери Рыжего барона на месте, не получая желаемого. Но то, что паладин целоваться тоже не умел, Камилла поняла сразу.
И оценила.
Потому что только мужчина, никогда не знавший другой женщины, оставался столь же беззащитен перед ней, как и она перед ним. Только такому, как Патрик Блаунт, привыкшая к грубости и неприкрытой пошлости Камилла сумела по-настоящему довериться. И только такого, как паладин, она и желала – бездумно, жадно, ревниво, безраздельно – прибрать к рукам, владеть и властвовать – его умом, мыслями, чистотой и святостью. Потому что ллей Блаунт, после всех совершённых им сомнительных боевых подвигов и несомненных, пусть и невольных, грехов, оставался чище, нежели она, ничего, страшнее воровства, не совершившая.
Объяснить это Камилла не могла, но самой себе признавалась: ни деньги, ни мужская красота, ни положение не привлекали дочь Рыжего барона. Деньги она умела добывать и сама, красивые мужчины, вроде ллея Ленара, навевали скуку, а положение – всегда шаткая вещь. Выйдешь за низшего – вроде как опустишься в чужих глазах, выберешь кого повыше – останешься второсортной на всю жизнь. Нет; не на это ставку делают.
Камилла искала лучшего, чем она.
Того, кто не пойдёт на обман ради куска хлеба. Кто не покривит душой в малом. Кто не ищет выгоды и не предаст ради минутного превосходства. Того, кто чище, лучше, светлее… Его святостью очиститься, с его помощью стать… если не лучше, то чуточку благороднее.