– Но ведь если бы для твоих родственников или друзей суетилась, а не просто для чужих людей, ты бы не остановил? – пропела я, невинно хлопая глазами.
Я прекрасно знала ответ итак, но хотелось его подловить. Сатоев только хмыкнул расслаблено, поглаживая бороду, и хитро сощурился.
– И мИне нравится, что мне бы за тИбя перед ними не стыдно было, да. ЧИто не так? – поинтересовался бархатным голосом.
– Я не такая уж примерная, как ты думаешь.
Тут Хабиб вообще засмеялся.
– О, я так и не думаю! С чИго вообще решила, что мИне бы примерная зашла? Я других люблю…
– Так женишься же на примерной, – передернула плечами, разрезая рулетик и отправляя маленький кусочек в рот, – Папу вот слушает. На кого показали, с тем и будет. Еще и девственница наверно, да?
Хабиб перестал смеяться, черные глаза стали колючими и непроницаемыми.
–Наверно, да, – медленно ответил, облокачиваясь на спинку стула в обманчиво ленивой позе.
– Ну так и как же с твоей нелюбовью к примерным? – я вопросительно выгнула бровь, ядовито улыбаясь, – Налево пойдешь, м?
Сатоев провел языком по приоткрытым губам в быстром, но каком-то очень пошлом жесте и подался ближе ко мне, нависая как скала.
– Зачем же налево? Испорчу…
– Огонь либо есть – либо нет. Сломаешь, а не испортишь…– прошептала дрогнувшим голосом, потому что Хабиб вдруг оказался слишком близко. Его терпкий, такой агрессивно мужской запах остро защекотал ноздри, теплое дыхание ласково коснулось кожи лица, и черные жгучие глаза задвоились.
– Может тИ и права, – медленно проговорил Сатоев, опуская взгляд на мои губы, тихо добавил, – Жарко от тЭбя, Мадинка.
И отстранился так же резко, как и подался ко мне, оставив в полном замешательстве и от его волнующей близости, и от этого странного, полного двойных смыслов, разговора.
– Хабиб, скажите, а вы Мадину давно знаете? – казалось, невинный вопрос Виктора Павловича, заданный подчеркнуто вежливым тоном, заставил меня вспыхнуть.
Инстинктивно отпрянула подальше от Сатоева, наклонившегося ко мне в процессе разговора. Вжалась лопатками в спинку своего стула и тут же села ровно, словно кол проглотила, потому что оказалось, что рука Хабиба покоилась прямо на этой самой спинке. Будто…Будто у него право было на это!
– Убери, – шикнула на него тихо, бросив косой возмущенный взгляд.
Ответом мне была лишь кривая ухмылка, означающая видимо " с чего бы мне это делать", и Хабиб, демонстративно игнорируя меня, повернулся к Виктору.
Его рука в это время все-таки покинула стул, вот только перекочевала прямиком ко мне на плечо! И, по-моему, я разом стала короче на пару сантиметров, такая она была тяжеленная. Тяжеленная и горячая, словно меня горящим бревном придавило. Сразу стало как-то нечем дышать, и я лишь смущенно покраснела еще сильнее, не зная, как вести себя в таких случаях. Ну не пытаться же скинуть эту волосатую лапищу при всех? Тем более, что что-то мне подсказывало, что это будут именно попытки, бесплодные и жалкие. И я раньше вспотею и рухну со стула без сил, чем добьюсь хоть какого-то результата. Есть конечно еще вариант заорать и позвать на помощь, но вроде бы моей жизни пока ничего не угрожало…