Макс сдернул с моих плеч бретели, оставляя меня в кружевном бюстгальтере и скомканном платье, болтающимся на талии, и оттолкнул от себя. Мы застыли друг напротив друга, тяжело дыша. Он взлохмаченный, с трепыхающимися ноздрями, будто он – зверь, который напал на след своей добычи, красивый до невозможности, с совершенно сумасшедшим взглядом. Уверена, у меня сейчас такой же. В моей голове билась мысль о том, что я тоже хочу видеть его без одежды, хочу быть ближе, хочу… Но почему он остановился?
– Ты – самое совершенное, что я когда-либо видел, – вдруг произнес он.
Смысл его слов доходил до меня словно через толщу воды.
– Я никому тебя не отдам, – его зрачок закрывал почти всю радужку, от чего глаза казались невероятно черными, как две бездны, в которые я проваливалась без надежды когда-нибудь выбраться. – Слышишь?
Я кивнула, не сводя взгляда с его губ, по которым он скользнул языком.
– Ты теперь моя, – он сделал шаг ко мне, и все внутри меня возликовало. – Только моя. Скажи это!
– Твоя… – как заколдованная, лишенная воли, повторила я.
И он сорвался. В доли секунды скидывая с себя футболку, он ринулся ко мне крышесносящим смерчем, ураганом. Впечатал меня в стену, распиная перед собой, одной рукой уберегая мой затылок от удара, другой сжимая мое горло. Не больно. Волнующе, обжигающе, идеально.
– Говори мне это, – прорычал он мне прямо в губы.
– Я твоя, – послушно сказала я, пытаясь дотянуться до него, поцеловать, но его губы каждый раз оказывались в миллиметре от моих.
Ладонь, лежащая на моем затылке, сжала в кулак длинные волосы, потянула, заставляя закинуть голову выше, вжаться горлом в его ладонь.
– Еще, – потребовал он.
Его ладонь соскользнула с моей шеи, проследовала по груди, изучая все изгибы и выпуклости сквозь тончайшую ткань. Его поцелуи посыпались на мои ключицы, грудь и плечи. Жесткие, властные, требовательные. От них все взрывалось внутри. Им хотелось подчиняться. Макс дернул вниз кружево, прикрывающее грудь, стаскивая его так, что бретельки связали мои руки на уровне локтей. Попыталась дотянуться до его лица, но нет, никак. Хаотично шарила по его телу, словно не знала, что делаю. Хотя, конечно же, все я знала. Я хотела сейчас этого так, как могут хотеть жить люди перед смертью. Я потянула за пуговицу его джинсов, запустила ладонь под резинку плавок и обхватила его. Макс застонал, впиваясь мне в губы, кусая их:
– Еще!
– Я твоя, – моя рука скользнула вверх, и снова вернулась обратно. – Твоя, – еще одно движение и еще один стон один на двоих. – Только твоя.
Он рванул меня вверх резко, заставляя обхватить его талию ногами, поддерживая цепкими пальцами за ягодицы. Вошел быстро, сдвинув белье в сторону, вырывая у меня не стон даже, крик, выпивая его с моими поцелуями.