– Нет, – оборачиваясь, с трудом выныривая из своих размышлений, смотрю на него. Понимаю, что он видит меня насквозь, но продолжаю делать вид, что ничего не происходит. – Я должна поехать одна.
– Куда? – Гордеев скрещивает на груди руки, мгновенно возвращая на лицо свою насмешливую маску.
Да, очевидно, напряжение присутствует не только с моей стороны.
– К другу.
– К какому?
– Игорь, это допрос?
– Возможно, – пожимает плечами он, вызывая во мне бурю раздражения.
– Иди к черту, – советую я и направляюсь в коридор. – Ключи на тумбочке. Закроешь.
– На случку спешишь? – он идет следом, плюясь ядом в мою спину. – Правильно. Секс – лучшее средство от стресса.
– Ты отвратителен, – кривлюсь я. – Моя интимная жизнь тебя не касается.
Возможно, его злит мое недоверие или он боится потерять высокооплачиваемый заказ, поэтому ведет себя, как полнейший идиот. Я почти уверена, что оба варианта недалеки от истины. Но это все не дает ему права так со мной говорить.
– Надеюсь, там ты не найдешь очередной труп, – летит мне вслед.
Это уже за гранью.
– Гордеев, наш договор расторгнут, – резко разворачиваюсь к нему я. – А сейчас возьми свои вещи и выметайся из моей квартиры!
– Ты уверена?
Игорь сверкает глазами так яростно, что, если бы я не была так же зла, я бы испугалась.
– Как никогда.
– Громкие слова, – хмыкает он. – А ты дура.
– Тебе было бы удобно, если бы это было действительно так, верно? – делаю шаг к нему. – Тянул бы из дуры деньги и рассказывал, что только твое плечо меня поддерживает.
– У тебя паранойя. Лечиться нам надо на соседних койках, супер-психолог, – он так откровенно издевается, что мне хочется его ударить.
– Убирайся!
– Уберусь, чтобы не мешать тебе мастурбировать на мертвого братца!
Я толкаю Игоря так сильно, как только могу. Бью куда не попадя: в лицо, грудь, по рукам, которыми он закрывается от моих ударов. Я ненавижу его сейчас. Ненавижу настолько сильно, что могла бы убить, если бы хватило сил. В какой-то момент он перехватывает мою руку, заводит за спину так, что мне становится больно, и я шиплю, как разъяренная кошка. Второй рукой Гордеев за шею притягивает меня к себе, заставляет уткнуться лбом в его лоб. Залепляю ему пощечину свободной рукой, за ней еще одну, и еще.
…Игорь целует резко. Пальцем надавливает на челюсть, приоткрывая мой рот, врываясь языком глубоко и яростно, воспламеняя яркий факел где-то внутри меня. Я вырываюсь, конвульсивно дергаясь, с ужасом осознавая, что еще немного и моя крепость падет под напором мужчины. Такое давно забытое чувство. Такая сумасшедшая страсть, пробуждающая во мне кошачью чувственность, поднимающая во мне бунт так опасно граничащий с покорностью.