– Спасибо, но я останусь с матерью, – он улыбнулся, наслаждаясь выражением моего вытянувшегося лица. – Ей не помешает посильная помощь перед свадьбой.
Я смотрела на него и никак не могла понять, как они все не видят, что он из себя представляет. Он же само воплощение всего ужасного! Лицемерный, хамовитый, агрессивный, неуправляемый…
– Уехал бы ты, – почти душевно предложила я.
– Я бы, может быть, и уехал, – он оторвался от стены и, растягивая слова, медленно, словно хищник на охоте, направился ко мне. – Если бы не уезжала ты, Лера.
– Ты уедешь, если я останусь? – зацепилась за его слова я.
– Я же сказал. Может быть.
– Мне нужны гарантии, – потребовала я.
– У тебя их не будет, – этот навис надо мной Пизанской башней, от чего мне стало не по себе.
– Значит, я ухожу.
Развернувшись, я хотела открыть дверь и выбросить из головы неприятного человека, который скоро должен был стать моим родственником, но меня остановили длинные пальцы, сомкнувшиеся на моем локте.
– И ты оставишь со мной своего любимого папочку? – его шепот прозвучал как будто бы у меня в голове.
– Пусти, – я дернула рукой, пытаясь вырваться, но этот держал крепко.
– Как ты сказала? Может, мои родители убийцы, и я сам перережу горло? Например, Сергею Анатольевичу, – от его слов по спине побежала волна ужаса. – Он хороший человек, но мало ли что такому, как я, может прийти в голову. Правда?
– Откуда ты?.. – хотя, впрочем, какая разница, как этот подслушал мой разговор с папой. – Я все ему расскажу.
– Расскажи, конечно, – он кивнул, и я почувствовала, как от этого движения его щека скользнула по моим волосам. – У детей не должно быть секретов от родителей.
– Он вышвырнет тебя, как бродячую собаку, – пригрозила я, хотя уже ни в чем не была уверена.
– А если нет? – он резко развернул меня, дернув, и я со всего размаху стукнулась носом в его грудь. – Тебе лучше остаться и проследить, чтобы я ничего не натворил.
Я вскинула голову. Его глаза двумя горящими льдинами сияли прямо напротив моих. В таком положении я чувствовала себя кроликом, замершим перед голодным удавом. Собрав остатки храбрости в кулак, я процедила прямо в самодовольное лицо:
– Отпусти!
– Закричи, – маниакальный блеск в его глазах пугал меня до дрожи. – Или обратись вежливо.
Конечно, я понимала, что это чистейшей воды манипуляция. Я была молодой, а не глупой. И понимала, что если закричу, то он отскочит в сторону, сделает милое лицо, и после сегодняшнего скандала мне никто не поверит.
– Отпусти, пожалуйста, – через силу проговорила я.
– Макс. Меня зовут Макс.
– Отпусти меня, Макс. Пожалуйста, – пришлось мне сдаться.