Он разжал хватку.
– Конечно, Лер. Все, как ты хочешь.
– Я хочу, чтобы ты… – отойдя от него на безопасное расстояние, начала я.
– Не торопись, – посоветовал он мне. – Подумай еще над своими желаниями.
– Пошел ты!
Взлетела по лестнице обратно, слыша за спиной мерзкий смех. В одном он прав: оставить с ним отца я не могу. Ну ничего, я выведу его на чистую воду. И тогда и папа, и тетя Марина увидят, кого они пригрели на груди. Меня трясло и мне потребовалось некоторое время, чтобы взять себя в руки.
В кабинет я вошла без стука. Отец, устало прикрыв глаза, откинулся в кресле. В руке у него был полупустой бокал с янтарной жидкостью.
– Прости меня, – без предисловий сказала я и положила ключи на стол. – Я могу остаться?
– Это твой дом. И он всегда будет твоим, – папа улыбнулся, и я поняла, что прощена.
– И мой сводный брат – серийный убийца, – с невероятным усилием выдавливаю я из себя.
– Ага, а я Пьер Ньеман*, – совершенно серьезно кивает Гордеев. – Видишь, как все удачно сложилось.
Пьер Ньеман? Он издевается? Да он первый человек, которому я сказала это вслух, и последнее, что мне сейчас нужно – это недоверчивые издевки хронического алкоголика.
Я смотрю на него еще пару секунд, а потом поднимаюсь.
– Простите, что отняла у вас время. Мне пора, – поднимаю сумочку и направляюсь к выходу.
– Лер, ну че ты обижаешься? – к моему удивлению, Гордеев довольно резво бросается за мной. – Я ж шучу.
– Из вас абсолютно никудышный психолог, Игорь Андреевич, – я оборачиваюсь к нему у самого выхода, решив, что не должна держать в себе накрывающее раздражение. – Когда к вам приходят клиенты, постарайтесь их хотя бы выслушать, прежде чем так шутить.
– Зато ищейка я путевая, – лыбится Гордеев. – Ну что там у вас с этим братцем могло случиться? Наследство не поделили? Или приставал к тебе? А может, ты к нему? А что, всякое бывает, не кровная родня-то. И что он, подлец, бабу другую нашел? Ну а ты ж психологиня, вот и маньяки мерещатся везде. А со злости так вообще…
Гордеев не успевает договорить, потому что звонкая пощечина заставляет его замолчать.
– Пошел ты на …, ищейка, – с улыбкой отвечаю я и уже собираюсь выйти из обители этого быдлана, как слышу на дне сумки настойчивое жужжание.
По закону подлости, телефон закопан получше, чем золото в царских курганах скифов**. Жестом показываю сыскарю, чтобы подождал, пока не найду звенящий кусок симбиоза металла и пластика. Гордеев вскидывает руки, имея ввиду, что он не в претензии. И снова лыбится. Нахмурившись, думаю, что нужно было ударить кулаком.
Наконец нащупываю айфон и с удивлением смотрю на имя звонящего. Неприятное предчувствие скручивает внутренности в тугой узел.