— Риша, ну может хватит, — скулит Кирилл. — У меня ведь день рождения. Пощади.
Подхожу к Киру и ласково глажу его по кислотно‑желтой фирменной шапке.
Мой подарок. Радует, что он ему понравился.
— Ладно. С тебя хватит.
Остальные начинают недовольно мычать.
— Ну что, слабаки? Еще минутка, и за стол, — произношу удовлетворенно.
Завтра у пацанов будет тоже очень забавная походка.
— Иногда я думаю, что твой отец Сатана, потому что тетя Марина‑то точно ангел, — говорит Леха, сквозь стиснутые зубы.
— Так и есть, — подхожу к Леше и помогаю ему опустить колени еще ниже, под жалобный тихий писк. — А ты думаешь, почему я Мариновна? Риша Люциферовна звучало бы еще страннее, — давлю на его колени, растягивая губы в дьявольской улыбке.
* * *
Вечер проходит очень шумно. Непрекращающиеся шутки, приколы, разговоры обо всем и ни о чем. Впрочем, все как и всегда, когда мы вместе. Леха рассказывает об очередной ягодке, которую сорвал. Кирилл с восхищением носится с новым объективом для его камеры. Яр уговаривает Колю и Толю набить парные татухи. Вино помогает расслабиться, даже ноги перестают болеть. Местная анестезия, блин. Если бы я знала, то еще вчера бы начала курс обезболивания.
Играет музыка, слышится смех на весь дом. Бабуля Леши была бы в шоке от того, что ее внук превратил семейное гнездышко в общежитие для друзей. А может и нет. Мальчишки все‑таки молодцы. Сделали ремонт, следят за двором и чистотой. Так что все не так плохо. Мы зовем их дом «норой», но это просто шутка от большой любви.
Когда на столе остаются только пустые тарелки и полупустые бутылки, Коля предлагает переместиться в более веселое и людное место, потому что, как бы сильно меня не любили мальчишки, им хочется настоящего женского внимания в вечер пятницы.
— Езжайте, ребят, а я домой, — поднимаюсь, чтобы собрать грязную посуду.
— Нет! — возмущается Кир. — Никаких домой. Ты едешь с нами.
— Я вам всех девок распугаю.
— У меня день рождения, Риша. Я не принимаю отказы. Я, блин, десять минут в твоей дебильной бабочке сидел, — Кирилл выхватывает у меня из рук стопку тарелок и чей‑то недоеденный салат падает, пачкая мою рубашку и джинсы.
— Вот теперь я точно никуда не еду, — оглядываю свой внешний вид, опуская подбородок.
— Ну почему же? — улыбается Ярослав и хватает меня за руку. — У меня есть для тебя подходящий наряд.
* * *
— Нет! — повторяю в тысячный раз, но пять пар рук удерживают меня на месте, не давая сбежать и снять с себя этот ужас.
— Брось, Риша. Тебе идет, — Кирил с умилением поправляет тонкую ткань на моих плечах.