Сбежать от Питбуля и Булочки (Рам) - страница 3

— Это моё! — возмущается.

— Покушаешь, отдам. Омлет? — быстро оглядываю полупустой холодильник. — Или молоко с шариками?

— Это! — шлёпает она по кастрюле со вчерашними макаронами.

— Опять?

— Да!

— Давай, омлет?

— Не буду! Не буду! — упрямо.

Смотрю на часы. Опаздываю. А она сейчас сядет недовольным нахохлившимся воробьем над чашкой и попробуй впихнуть. Сдаваясь, разогреваю ей рожки. Ариша густо заливает их сгущёнкой, шоколадным топингом и, довольно жмурясь, ест.

Не уверен, что детям можно столько сладкого. Не очень-то я справляюсь.

Остатки рожек заливаю себе яйцом. И присаживаюсь напротив.

— Сейчас придёт тётя Катя прибрать в доме. Я включу тебе мультики, и ты тихонечко посидишь, пока я приеду, ладно?

— Не хочу. Хочу ёлочку наряжать, ты обещал! — пищит требовательно.

— Приеду и будем наряжать.

— Неть!

Поправляет волосы, пачкая волосы сгущёнкой. О, ужас! Потом попробуй расчесать. Ору будет… Быстро вытираю влажной салфеткой, откидывая её светлую, чуть рыжеватую копну назад. Косы я плести не умею, а постричь волосы она не даёт: "У мамы длинные". Запомнилось ей так.

— Давай, я тебе игрушки достану, и ты начнёшь без меня?

— Да-да-да!

Вытаскиваю коробку с пластиковыми игрушками. Прячу повыше гирлянды.

— Мамочке понлавится? — вешает на ёлку игрушку.

Ухожу от ответа, делая вид, что переписываюсь по телефону.

Приближается сокрушительный звездец. Что я ей скажу в новогоднюю ночь?

— Ариш, дед Мороз может к нам отправить и другую Снегурочку. Если мама, — это слово у меня всегда с пренебрежением выходит, — будет очень занята.

— А ты скажи ему — чтобы не занята, — поднимает на меня наивные синие глаза.

Поглядываю на часы, помощница по дому задерживается. А мне её ещё уговаривать с дочкой посидеть!

— А как маму мою зовут? — неожиданно спрашивает дочка.

— Мамой…

Зовут её маму Мариной. Но зачем ей эта информация?

— А что если она нам просто позвонит, Ариш? На новый год.

— Это нечестно! — бросает игрушки. — Я хавошей была, я хочу подалок! Маму.

— Я тебе какой хочешь подарю, — присаживаюсь перед ней, — но этот не могу обещать. Не в моей власти.

Бросает игрушки, отворачивается. У меня болезненно горит в груди от этого. Но как-то же надо её подготовить к тому, что мамы не будет.

Я против насилия над женщинами. Но иногда… Хочется втащить, надо признать. Вот за такое вот.

— Где же тётя Катя? — выглядываю в окно.

Набираю сам. Телефон недоступен. Приплыли… Дальше ждать возможности нет. Что вот мне делать?!

— Одевайся, Ариш.

— А ёлка?

— Позже.

Прихватив дорогую кожаную сумочку, оставшуюся, в наследство от матери, дочь послушно собирается.