И интегралы с производными и логарифмы. То, что на простую логику, то давалось легко, а философские рассуждения, как я их называл, не укладывались. А просто зубрить я не мог. А надо было. И я пришёл к физику.
— Иван Иванович, к вам просьба.
— Какая просьба? — Спросил физик.
— Не могу запомнить глупые тексты.
— А надо?
— Так… Алгебра.
— О, как! Не укладывается в голове картина цифрового абстрактного мира? О-о-о брат, если вдруг дальше пойдёшь…
— Не-не-не… Уж лучше вы к нам, — замахал я на физика руками.
— А почему ты обратился ко мне? Степаныч проболтался?
— Нет. Мне почему-то показалось, что вы работаете с подсознанием. Маятники… Шепеткова…
— Ты очень логичный, — усмехнулся физик. — Я использую некоторые… э-э-э… техники… э-э-э… для запоминания текста дословно. Откровенно говоря, мне скучно повторять одно и тоже. А читать по учебнику или конспектам совесть не позволяет. А так… Отбарабанил, как по писанному, и свободен.
— И на долго запоминается?
— Пока следующий текст не наложишь. А то, того… стирается.
— Грустно, — сказал я.
— Не… Я то помню физику. Учил ведь и знал. Но что-то как-то… — Он поморщился. — Скучно, брат.
— Понятно. Депресняк…
— Чего?
— Фигня, говорю. Рассказывайте свою методику.
— Да простая она. Только не знаю, получится у тебя или нет? Настроиться надо.
— На что?
— Что ты фотоаппарат или кинокамера. Так и говоришь себе: «Я кинокамера…». И представляешь, как у тебя движется плёнка и всё снимает. Смотришь на маятник часов, или метроном. Лучше метроном. А ниже длинный лист текста, аж до самого живота. Потому что когда голова будет опускаться на грудь, взгляд должен двигаться по тексту. Главное, чтобы глаза раньше времени не закрылись и взгляд не туманился. А то, было у меня такое поначалу… Смех и грех.
— По тексту или по листу?
— По тексту, только быстро.
— Ладно, попробую, — сказал я, а сам подумал: «Херня всё это. Он эти тексты уже заучил за десять лет преподавания, и просто обновляет память. А мне… Не прокатит. Надо зубрить».
Попробовал. Точно. Не прокатила шара.
С химией стало получше. Оболочки электронов хоть представить можно. Да и Татьяна меня больше не доставала. Приходилось самому напрашиваться на ответ.
На химии все как-то присмирели. Даже Юрка Алексеев и Андрей Ерисов не дурачились и стали получать четвёрки. Татьяна, как-то пошутила, что скучно стало, но класс шутку не поддержал.
Вообще… Класс притих. Затаился класс, как испуганная птица. Видимо, я сильно изменился и я не мог стать прежним, потому что я не мог быть, как прежде. Я не знал и не помнил, какой был я.