– Ну-ну, вы это полегче, – буркнул сержант Пепперс, перевязывая только что подвернутую на ровном месте ногу.
– Вы когда-нибудь видели такое? – раздался голос Гудвина, который до сего момента лежал на спине и тупо смотрел в небо.
Все подняли головы, – над макушками деревьев плавно проплывал дирижабль, его серебристая обшивка сверкала на солнце.
– "Кайзер Вильгельм II", – прочитал лорд Ковердейл полуистершуюся надпись на борту "сигары".
В тот же миг из окна гондолы вылетела пустая бутылка и упала к ногам зоопсихолога.
Она была без этикетки, любознательный Гудвин поднял ее, понюхал и мечтательно произнес:
– "Пшеничная".
Сирил с досадой хрустнул пальцами:
– Теперь нами занимается не только Ми-6.
– А кто же еще?
– КГБ!
С криком "Ой, мамочка!" Ширли повалилась в обморок, а глухонемой Сэнди, что-то мыча, бросился в чащу.
– Спокойно, господа! – воскликнул старик Хэнк. – Нас уже никому не остановить, – и, взглянув в Космос, шепотом добавил: – Держитесь, Серые Карлики!
Над Землей Занималась Заря Новой Жизни…
23. Агент Ми-6 идет по следу
Мамед сидел в удобном шезлонге из чистого золота на берегу бассейна, покуривая длинную манильскую сигару и размышляя об отступлении от традиционной концепции рока в трагедии Эсхила "Царь Эдип".
Бесшумно ступая, к нему приблизился слуга-алеут и замер, вытянув руку с платиновым подносом, на котором лежала визитная карточка.
Мамед, прервав раздумья, взял карточку с подноса и повертел в руках. С обеих сторон она была абсолютно чистая. Он бросил ее на газон и распорядился:
– Впустите этого человека.
Вскоре у бассейна появился агент Ми-6 в одежде бедуина.
– Что за дурацкий маскарад? – произнес вместо приветствия Мамед, сразу узнавший своего бывшего телохранителя.
– Меня никто не должен узнать.
– Тебя никто и не узнает. Тебя просто побьют. Здесь очень не любят секретных агентов, переодетых в бедуинов.
Агент Ми-6 моментально скинул с себя все, раскрыл чемодан и через минуту перед Мамедом стоял буддистский монах.
– Так-то лучше. И все же – в чем причина?
Вкратце агент Ми-6 рассказал о последних семи годах своей жизни, особо остановившись на обстоятельствах бракоразводного процесса со своей второй женой. Затем он перешел к главному, поведав о пращурах и о том, как они досадили ему.
Мамед, до сих пор клевавший носом, насторожился. А когда агент попросил у него крупнокалиберный пулемет и надежного проводника, он подумал: "Вот нагородил-то. Мог бы сразу сказать, что ему надо отловить одного репортеришку". А вслух, сквозь долгий зевок, произнес:
– Я должен подумать.
Мамед удалился в дом и через несколько минут вышел оттуда с бокалом "Дюбоннэ".