Сеттинг. Выстраивание мира
Облик начинается с генов, задающих такие качества, как пол и цвет волос, но когда персонаж уже рожден на свет, его внешние «я» формируются под воздействием множества физических и социальных факторов. Все эти события локализованы во времени и пространстве, которые тоже оказывают сильнейшее влияние на внешний вид и поведение.
Время имеет два измерения – временна́я локация и продолжительность. Автор может выбрать временем действия для своей истории современность, тот или иной период исторического прошлого, предполагаемое будущее или вневременную, полностью придуманную эпоху. В рамках выбранного периода автор задает продолжительность истории относительно времени существования персонажей. Продолжительность событий может совпадать с временем существования – «Мой ужин с Андре», например, представляет собой двухчасовой фильм о двухчасовом ужине. Бывает, что история охватывает дни, месяцы, годы, даже целую жизнь, как в многосезонном сериале Теренса Уинтера «Подпольная империя» или в романе Джонатана Франзена «Поправки».
Художественное пространство тоже имеет два измерения – место действия (локация) и уровень, на котором возникает конфликт. Местом действия для истории может быть что угодно – горная вершина, ферма, космическая станция, конкретная улица конкретного города, конкретное здание на этой улице и конкретная комната в этом здании. Заданная локация должна уместить в себе ансамбль персонажей, поэтому автору нужно определиться с уровнем конфликта, который может быть физическим (человек против природы), социальным (человек против закона), личным (человек против родни), внутренним (одно «я» против другого) или любыми их сочетаниями.
Поведенческие модели, как правило обыденные, каждодневные, а иногда ритуализованные, закладываются с первых дней жизни и развиваются на протяжении всего детства. Из повседневных потребностей вытекают такие действия, как еда и игра, приветствия и прощания. Эти привычки, какими бы тривиальными они ни были, вплетаются в характеристики персонажа[51].
Автор с сильным нравственным воображением вкладывает смысл в каждую составляющую сеттинга – нейтрального там не будет ничего, ни дождинки, ни соринки, ни слезинки. Такой автор конструирует схемы заряженных ценностей так, чтобы все составляющие истории показывали либо «плюс», либо «минус», либо парадоксальную комбинацию того и другого. Заряд будет у всего. Нейтральное останется за скобками, за кадром, за сценой.
В том же смысле, в каком писатель оказывается первым исполнителем роли, он становится и первым художником-постановщиком для своей истории, стремящимся сделать так, чтобы каждая составляющая сеттинга выявляла, отражала, оттеняла или меняла по крайней мере одного персонажа, а то и весь ансамбль. Если для писателя без нравственного воображения появляющийся на месте действия автомобиль будет просто транспортным средством, то для художника-постановщика он будет нести в себе нравственный заряд. Когда к оперному театру подкатывает ярко-розовый «мазерати», то тем самым автор характеризует не только его неприлично богатую владелицу, но заодно и парковщика, с саркастической усмешкой принимающего у нее ключи.