Ангел пообещил маме, что однажды она совершит невозможное и тоже станет ангелом, а потом и богиней. После этого обещания волшебник распался на тысячи маленьких разноцветных огоньков, окружил маму ярким сиянием, будто заключил в объятия, и исчез навсегда.
Каламбия перевела дух.
– Вскоре появилась я, как чудо. Маме пришлось уехать из родных краёв. Верить в чудо и жить с ним – подвергать свою жизнь большому риску, если вы понимаете, о чём я говорю, – Каламбия невольно послала мне ещё один мыслеобраз о расправах между куцоками, которые, подстрекаемые паразитами, растерзывали своих соплеменников, уничтожая в зародыше любое упоминание о волшебных силах, которые могли бы предложить новый миропорядок. – Мама умерла. Она не стала богиней или ангелом, но на прощанье передала мне, как своему продолжению, веру в предсказание ангела. Ради неё, ради моих детей, ради того ангела, я верю, что несмотря ни на что этот мрак прекратится. Правда восторжествует. Существует Бог или нет, есть ли ангелы или нет, мне всё равно. Я верю, что мир будет.
Она не ждала от меня ответа, ей не нужны были мои соболезнования или объяснения, она сама догадалась о правде, пусть и не ведала, что мёртвый Бог прямо сейчас сидит перед ней и с печалью слушает её стенания.
Послышался взрыв, волна от которого прорвалась даже через оборону Арги.
«Ковровые бомбардировки с воздуха по повстанцам», – скачал я с информационного поля мегаполиса. Сейчас нельзя было высовываться из леса, но и останавливать начатый разговор тоже было нельзя. Я находился в шаге от понимания, что произошло с соратниками, почему и для чего их геном оказался в этих людях.
"Нужно ускорить время", – размышлял и оценивал свои силы я, а потом дал ускорение серым лужам плазмы превращаться во временные кварки, которые укладывались в тягучие временные капли, сжимающие пространство в слоёное тесто. Фигуры женщины, детей, колясочка с малышкой стали вибрировать, распадаясь на разнообразные слои и тут же собираясь в новые образы, которые я формировал прямо здесь и сейчас.
Прошло три дня. Я вернулся для контрольного визита удостовериться, что с Аштар всё в порядке. Взрослым детям я привёз две корзины еды и они устремились на кухню приготовить из всего этого многообразия званый обед в мою честь.
На самом деле, всего этого не происходило, потому что серое ужасное здание, из которого каждую неделю от отчаяния кто-то выпрыгивал, было разрушено. Не осталось ни кухни, ни детских. Я выбрал тот вариант реальности, где бомбежки не происходило вовсе. Для куцоков, чей разум принимал за константу любую картинку, приправленную чувствами, то есть моим спектром плазмы, трансформировался в любые волны, звуки, сигналы, цвета, формы.., это встроенное воспоминание стало правдой.