В таком вот чащобнике размещалась когда-то стоянка-укрытие крестьян деревни Дальва. Они скрывались там от фашистов в июне 1944 года.
Если углубиться в здешний бор, то почувствуешь себя как бы внутри гигантского органа, где серебряные трубки – стволы сосен, обросшие мягким, сивым лишайником. Серебрятся комли над сочной зеленью ягодника, а выше человеческого роста серебро переходит в медную красноту. Над всем нависает темный свод густых крон. Кажется, красота, безопасность и уют навсегда сошлись в этих чудесных борочках.
В июне 1944 года сюда приближался фронт, шла блокада. Дальвинцы, предупреждённые партизанами, ушли из деревни в лес. Каратели, выиграв бой на шоссе, хлынули в партизанскую зону…
Об этом нам рассказывает Миколай Петрович Гирилович, единственный уцелевший житель Дальвы, сегодняшний радиоинженер, а в те дни – сельский мальчонка.
«…На ночь останавливались, окапывались, а днём шли снова прочёсывать лес.
Утром батька повёл пасти коня, километра за два от деревни. Мать разбудила меня подменить его, даже и проводила туда. Отец с матерью пошли домой. Я пасу коня, а через какое-то время послышались выстрелы и взрывы – там, в деревне. Я сперва взялся распутывать коня, – он был спутан железным путом, – так провозился некоторое время, а потом бросил и без коня побежал деревню. И увидел я – догорает дом Василия Кухарёнка. По житу я побежал в свой дом, а гитлеровцы уже садились на машины и отъезжали в направлении Жардежей. Я вбежал в хату. Как только переступил порог – постели разбросаны, ложки лежат на столе разложены. Мне стало страшно. Я поднял крик, стал звать отца и мать, но никто не откликался. Я побежал к тому дому, который горел. Огонь перекинулся уже на другие хаты. Я бегал вокруг, кричал, звал на помощь, но нигде никого… Тишина. Только треск огня.
Я тогда побежал назад туда, к коню, распутал его и приехал верхом в деревню. Выгорела почти вся Дальва, только там, где стояли липы, остановился огонь. Поглядел я – нигде никого, и повернул на летнюю стоянку, в то укрытие. Там застал одного человека из Крутой Горы. Тот испугался меня, а потом я окликнул его, оказывается, он из Плещениц убежал от немцев. Мы с ним переночевали в землянке, а назавтра пошли в деревню Становище. Я нашёл там родственников, и с этими родственниками мы пришли в Дальву. Тогда я увидел, что на самом деле сожгли всех людей. Увидел сожжённых…»
Это было ровно за десять дней до освобождения. Уже с помощью советских солдат жители соседних сёл раскопали жуткое пепелище Кухарёнковой хаты и нашли в погребе под хатой и под битым кирпичом трупы, а на пепелище – кости сорока четырёх жителей Дальвы. Тут был и довоенный председатель колхоза Пётр Гирилович с женою, отец уцелевшего тринадцатилетнего Коли.