Все мужчины за столом подняли головы и испуганно посмотрели на старика. Тот развернулся и ушел.
Над столом повисла тишина. Мужчины переглядывались, а хозяин дома, собравший всех у себя за столом, смотрел вслед ковыляющему старику.
– Он не пойдет, – махнул рукой один из собутыльников.
– Пойдет, – возразил хозяин дома.
– И что они сделают? – хмыкнул другой. – У нас и так ничего нет.
– Ты пожалеешь о своих словах, – протянул хозяин дома, продолжая смотреть вдаль, – когда они заберут у тебя последние крохи, а может, и выгонят из деревни. Вождь не будет заниматься таким делом, его это не интересует. Он поручит это своим советникам, – говоривший медленно причмокнул и перевел взгляд на собеседника, – а вот они своего не упустят. Они у старика заберут половину того, что мы ему должны, но взамен спустят с нас шкуру.
– Я знаю по крайней мере дюжину мужиков, которые должны ему, и таких наверняка много больше, – испуганным голосом протараторил до сих пор молчавший. – Что они сделают? Они не могут выгнать десятки людей.
– Вождю нет до нас дела! – гаркнул хозяин дома. – Он скажет платить, а платить нечем. И тогда нас отдадут к старику в рабство. Будем служить у него за еду, а все наше перейдет ему либо в казну. Вот и вся его справедливость. За долги моего отца, которого я даже не помню, я должен заплатить своей свободой, потому что вождь и его советники не могут дать нам работу.
Сидящие за столом закивали.
– Что делать будем? – спросил один из них, обращаясь к хозяину дома.
– Я скажу тебе что, – ответил тот и залпом допил остатки сидра в чашке. – Старик должен замолчать… – он обвел взглядом сидящих, – навсегда.
Кэил пошел вслед за сборщиком к большому старому дому на окраине селения.
На пороге старика ждала жена. Он ничего не принес. Так случалось часто. Бродил целыми днями, выпрашивая долги, но мало кто возвращал их.
Когда-то большой дом, построенный его дедом, гордо возвышался над селением. Денег было так много, что дед давал взаймы соседям. После разгрома флота денег у людей не стало, и возвращать долги никто не хотел, тем более те, которые взяли их отцы и деды. Без должного ухода большой дом быстро пришел в негодность. Теперь эта сырая рухлядь с трудом напоминала о былой славе своего хозяина.
– Вода сочится на кухне, – сухим голосом произнесла его жена.
– Я ничего не собрал, – сказал старик, проходя мимо нее, но она и так знала, каков он, когда возвращается ни с чем.
– Надо что-то сделать с водой, – повторила она, закрывая за стариком дверь.
Старик взял молоток, ржавые гвозди и сорванные с протекающей крыши доски. Крыша была дырявой, как дуршлаг. Старик разом сорвал с нее еще не прогнившие доски и стал постепенно заколачивать дыры на втором этаже, чтобы вода не протекала на первый, где они с женой ютились в комнатенке с камином и кухне. Большой дом стал обузой для стариков. Их сын вместе с другими подростками ушел в морской разбой и так и не вернулся.