— Мы с Алей не строили ещё далеко идущих планов…
— Но, — дед перебил, пристально глядя Демиду в глаза, — отсутствие планов не мешает вам ночевать вместе.
Чёрт, со снайпером не поспоришь. Я дёрнулась было к своему мужчине на помощь, но бабушка поймала мою руку и глазами показала: «Не вмешивайся». А тот кашлянул в кулак, прочищая горло, и ответил:
— Мы не обсуждали этот вопрос с Алевтиной, — в его голосе не было смущения, говорил ровно и уверенно, — но это не значит, что я не принял решение для себя. Юрий Петрович, могу вас заверить в серьёзности моих намерений по отношения к вашей внучке. Завтра я знакомлю её со своей мамой.
— Что?! — теперь была моя очередь удивляться.
— Внуч, ты разве не расслышала — завтра знакомишься с мамой Демида. — Лицо деда может и оставалось серьёзным, но глаза довольно блестели. — Оставим пока разговоры. Приятного аппетита.
Все активно заработали ложками, а я, возмущённая таким безразличием к моему волнению от новости, упрямо поджала губы и сложила руки на груди. Нет, вы посмотрите, решили они всё! Я тут пару дней с пеной у рта билась за свои права и свободу выбора, а мужчины послушали, головами покивали, но сделали всё по-своему.
Еле дождалась, пока наш «семейный» обед закончится, заволокла Демида в свою комнату и, меча глазами молнии, спросила:
— Ты считаешь нормальным, что я узнаю о приглашении вот так?
— Аленький, — он полез обниматься, получил по рукам, отступил на шаг, видя, что я настроена решительно, — я действительно собирался тебе сказать сегодня. Кто же знал, что твой дед этот разговор заведёт…
— Кровать выбирать у тебя время было… Демид Денисович, а ты не считаешь нечестным по отношению ко мне — узнавать о таких важных вещах, как твои планы, знакомство с твоей мамой, вот таким образом? — завелась я не на шутку. Не то чтобы меня пугали устремления Демида, но хотелось бы узнавать об этом первой, и не таким образом. — Такими темпами ты и в любви мне признаешься мимоходом.
Выпалила и тут же губу прикусила. Чёрт, Алевтина, ну ты ляпнула! Глаза забегали, весь запал мигом испарился. Зато Демид заулыбался, сгрёб меня в свои объятия и, глядя в глаза, заговорил:
— Я люблю зиму больше, чем лето. Люблю как пахнет свежескошенная трава. Люблю чёрный кофе, но с сахаром. Люблю слушать Rammstein. У меня есть младший брат, и все говорят, что мы не похожи. Люблю, как ты произносишь моё имя. Самым сексуальным в женщине считаю шею и спину, поэтому тебе можно только рядом со мной ходить с высоко забранными волосами. Я ужасный собственник и характер у меня — не подарок. Мне нравится то, что когда мы занимаемся любовью, твои глаза становятся цвета мёда. А ещё я точно уверен, что люблю тебя.